Колька и Серёга внимательно слушали Готмана, и снова червячок недоверия, казалось бы исчезнувший после происшествия в доме старосты, зашевелился где-то под самым сердцем.
Какую игру ведёт Иван Фридрихович, с кем он? Может, он спасает свою жизнь, боится партизан и потому не сообщил о налёте Калачёва и Ревка коменданту, не поднял тревогу? Но Зинка клянётся, что она слово в слово запомнила, как Калачёв сказал тогда арестованным представителям Брянской управы: «Господ среди нас только двое. Остальные — товарищи…» Выходит, и старосту он тоже назвал товарищем.
Тогда остаётся одно: полицейские уж точно предатели, поэтому Иван Фридрихович и объясняется с Фроловым так хитро.
Иван Фридрихович обернулся к двери и словно только сейчас заметил ребят:
— Как здоровье, молодые люди, не болеем?
Капустка вывернулся из-за Серёгиной спины и уже раскрыл было рот, но Серёга ткнул его в бок.
«Сейчас ляпнет при Фролове, что после ночи, которую по приказу Клюге они провели в сарае, у него, у Мишки, в груди хрипит».
— Здоровье нормальное, — не вдаваясь в подробности, ответил Серёга.
Готман сел за стол, сомкнул длинные пальцы. Стали видны туго накрахмаленные манжеты с золотыми запонками.
— Я пригласил вас, чтобы объяснить: в течение двух дней можете быть свободными. Советую отсидеться в тепле. Да, да, морозы крепчают, молодые люди, а рисковать здоровьем в такое время грешно… Итак, всего доброго… Ступай, Капусткин. А Вавилова и Матрёнина прошу на минуточку задержаться. Поможете упаковать настенные часы. Прекрасный механизм с мелодичным боем, жаль, если с ним что случится…
Коля и Сергей влезли на стулья и осторожно сняли старинные, в чёрном лакированном футляре с замысловатыми завитушками часы. Фролов козырнул и удалился.
— Попрошу аккуратнее с механизмом, — наставительно говорил Готман, — английской работы вещица. У меня к точным и умным машинам, не скрою, слабость. Давайте их в мешок, так… Теперь оберните рогожей да бечёвкой прихватите… Ну, а я, молодые люди, по делам…
Часы лежали на длинном, приземистом столе. Совсем недавно за ним сидел Иван Петрович Мыльников, председатель райсовета. Всё в комнате оставалось таким же, как до прихода фашистов: стулья вдоль стен, два книжных шкафа, глубокие кожаные кресла. Только над столом теперь висел портрет Гитлера.
Из-под чёлки смотрели на ребят колкие глаза фюрера.
Серёга и Колька, став к портрету спиной, подвинули часы на середину стола. И тут они увидели стопку листовок. Одну из них только что читал вслух староста. Ребята взяли по листку, быстро пробежали текст. Это было сообщение Советского Информбюро.