Берестяная грамота (Когинов) - страница 21
У КАЖДОГО СВОИ ДЕЛА
Серёга, когда его вместе с другими легко раненными ввели в приёмный покой, сразу же забыл о боли в левой руке. Кто-то по дороге в больницу снял с него пальто с набухшим от крови рукавом и наскоро перебинтовал рану. «Кость цела! — сказал партизан. — Но надо, чтобы посмотрел Антохин».
Мимо ушей проскочила тогда знакомая, очень знакомая фамилия известного в Дедкове врача. А может, Серёга и не расслышал её, ошарашенный случившимся.
В ожидании приёма раненые разместились кто на уцелевших скамейках и белых больничных табуретках, большинство же — прямо на полу.
После колючего, обжигающего снега, ветра, мороза растянуться на сухом деревянном полу было верхом удовольствия. Каждый понимал: тем, кого внесли сейчас в коридоры на носилках или на руках, было куда хуже.
Поудобнее устроившись рядом с печью, которую кто-то уже успел затопить, Серёга внимательно наблюдал за окружающими и втайне радовался, что всё так удачно вышло: он остался жив и партизаны, сами партизаны, увидели его в бою. Теперь они, конечно, расскажут об этом Калачёву.
Все, кто находился в приёмном покое, разумеется, были старше Сергея. Вот дядя Егор, мастер стеклозавода. Пуля попала ему в плечо. Наверное, ему было очень больно, но он ободряюще подмигнул Сергею.
Рядом с Сергеем примостился в углу Никифор Евдокимович Журкович с перебинтованной головой. Ему Серёга страшно обрадовался: этот уж совсем свой, начальник пионерлагеря!
Другие тоже оказались знакомыми. И те, кто пришёл из леса, и те, кого арестовали на Буяновке, а потом чуть не расстреляли сегодня фашисты…
Из разговоров Сергей узнал, что Курт успел застрелить не только Макса, но и молодого гранильщика стеклозавода Хомутова и старика, фамилии которого никто не знал.
Дядю Тихона внесли в коридор вместе с тяжелоранеными. Зина шепнула Сергею, что отец не ранен — у него ноги совсем сдали.
Заскрипели, хлопнули двери. Внесли и положили посредине комнаты ещё двоих. На зелёных, стоящих коробом шинелях запеклись тёмно-бурые пятна. Фашисты!..
Журкович, ещё кто-то и Серёга даже приподнялись от неожиданности: а этих ещё зачем сюда?
— Ошиблись санитары, — раздражённо сказал Журкович. — В наш взвод надо было доставить, к Петру Добронравову, у него они всю семью расстреляли. Вот он бы их «вылечил»!
— Так-то оно так, — произнёс дядя Егор. — Среди немецких солдат тоже разные встречаются. Вот один из них, видишь, отказался в людей стрелять. Тогда другой, тоже немец, его самого прихлопнул…
— Выходит, у одних Гитлер начисто отнял разум, другие ещё с совестью, — сказал кто-то из раненых.