Случилась вся эта история перед самой войной. Потом Лариска с матерью уехала куда-то в деревню к родственникам. Антохин перед приходом фашистов ушёл в лес. А теперь вот нос к носу встретился с ним Сергей.
— И тебя зацепило? — спросил Семён Михайлович, подходя к Сергею. — В жаркое место из любопытства нос сунул?
Под нависшими бровями глаза Семёна Михайловича глядели весело, и Сергею показалось, что доктор над ним насмехается. К чему это он сказал о том, что нос сунул, куда дескать, не нужно? Вот сейчас возьмёт и скажет: «Ну, а книжечки не собираетесь мне вернуть?»
Однако Антохин снял бинт с Серёгиной руки, потрогал кисть и велел сестре промыть и перевязать рану.
— Отец с матерью дома? — спросил Антохин и, узнав, что Сергей остался вдвоём с бабкой, распорядился: — Сейчас будем раненых кормить. Пообедаешь — и домой, к Дарье, а то она небось слезами вся изошлась.
Ну хотя бы спросил, отчего рана! Преспокойно перешёл к другим ожидавшим осмотра, распорядился, кого куда, и, свернув цигарку, направился к двери. Уже от порога, стоя вполоборота к Серёге, спросил:
— Вавилов, из школы много ребят в городе осталось?
— Да есть… Одни уехали, а другие, как мы…
— Н-да… Ну ничего, скоро через фронт на Большую землю вас переправим. Моя Лариска у лесника пряталась. Тоже буду снаряжать…
Сергей насупился.
— Я и здесь найду чем заняться!
Антохин рассмеялся:
— Ты парень с характером, это я знаю!
Приподнялся со своего места Журкович:
— Вавилов и вправду молодец. Если бы не он, пропали бы пленные. А он стервеца, который хотел их расстрелять, — гранатой.
— И сам чуть не погиб… — нахмурил брови Антохин. — Война, она не для ребятни. Она и для таких, как мы с тобой, тяжела.
Когда Антохин ушёл, Серёга успокоился.
«Врач — он и есть врач. Ему положено заботиться о здоровье, говорить об осторожности. А принимать меня в партизаны или нет, не он — Калачёв и Ревок будут решать. А они-то, будьте спокойны, лекций по здравоохранению читать не станут. Автомат в руки — и пошёл. С боем город вырвали у фашистов, силой его надо и держать!..»
Так рассуждал про себя Сергей, когда в больницу влетел Коля. Сбил снег с валенок у порога, рыскнул глазами из угла в угол и, увидев друга, закричал:
— Серый, дело есть!
Серёга ухмыльнулся: дескать, явился — не запылился. К шапочному разбору только и успел, да ещё какое-то дело придумал, когда другие действительно важным делом занимались.
Но вслух этих слов Сергей, конечно, не произнёс. Лишь руку перебинтованную чуть вперёд выставил: погляди, мол, как люди воевали.
Но Колька заморгал ресницами, прямо в лицо Серёге задышал и как будто и не заметил забинтованную руку.