Медленно тянется время. Вон и звёзды высыпали, кругом тихо-тихо. В Дедкове, наверное, люди ложатся спать. И фашисты на станциях, в своих бревенчатых дзотах, наверное, разуваются, потягиваются.
Но должны же идти по железной дороге поезда! Хоть бы один! Огромный, гружённый танками и пушками, с вагонами, набитыми солдатнёй. Эх, сейчас бы один такой составчик!..
Серёга проваливается в дрёму и тут же, ошарашенно глядя по сторонам, привстаёт на колени.
— Не выспался у бабки на печи? — ворчит Журкович. — Слушай! Кажется, идёт…
И в самом деле из-за поворота доносится ритмичное постукивание, будто кто-то стучит о наковальню молотком, обёрнутым тряпкой. Потом тряпка как бы сползает, и уже бьётся, грохочет железо о железо.
Дядя Егор тоже слушает, приложив для верности ладонь к уху. Поезд?..
И вот вырывается, выпятив грудь, как бегун, готовый разорвать финишную ленту, шумный, тяжело дышащий паровоз. Перед ним две платформы. На тот случай, если партизаны подложат обычную мину, которая срабатывает от первой же тяжести, придавившей её. Но у партизан мина с дистанционным взрывателем. Надо пропустить платформы, паровоз и, только когда состав вползёт на заминированный участок, крутануть ручку электрической машинки, и весь эшелон взлетит на воздух.
Серёга обхватил автомат, резко обернулся, чтобы точно рассчитать, сколько метров придётся бежать по подлеску до густого сосняка, где они оставили лыжи.
«Только зажужжит, только взвизгнет адская машинка — рывком в лес!..» — подготавливает себя Серёга.
Он привстал, обхватил автомат.
«Ну, раз-два…» — считает Сергей и, не досчитав до пяти, срывается с места, потому что взвизгивает, жужжит в руках Журковича электрическая машинка. Серёга продирается через ельник и недоуменно оборачивается: взрыва нет!
Он возвращается туда, где остались Журкович и дядя Егор, и в это время, обдавая грохотом и лязгом, уползает в темень последний вагон.
— Что случилось? — спрашивает Серёга.
— Взрыватель электрический отказал, чёрт его дери!..
Как же теперь? Неужели встать — и домой? Наверное, каждый из троих задаёт себе сейчас этот вопрос.
Снова тянется время. Прошёл патруль: вспышка сигареты, сдавленный, спрятанный в воротник шинели смешок…
— Придётся менять запал на ударный, — разводит руками дядя Егор.
— Сам же знаешь, это не то! — сердито говорит Журкович. — Первые пустые платформы взорвутся, а состав будет цел…
Сергей лихорадочно соображает: а если «дёргалку» подвести такую, как они на пасеке приспосабливали, когда думали, как гранату у окна старосты взорвать?..
— А патруль? — возражает Журкович. — Идут они, под ноги поглядывают, тут на снегу шнур…