Скрытая жизнь братьев и сестер. Угрозы и травмы (Митчелл) - страница 13

Мужская истерия казалась маловероятной с точки зрения здравого смысла. Западное название этого заболевания происходит от греческого слова «матка», и многие врачи XIX века возражали против мужской истерии именно по этим причинам. Однако это не имеет отношения к психической жизни: мужчины воображают, что у них есть матки и что у них нет пенисов. Мужчина-истерик, верящий в свою способность зачать, выносить и родить, пребывает в заблуждении. Следовательно, в мужской истерии может быть психотический элемент, который, в свою очередь, влечет за собой то, что истерику считают «более серьезной». Но вера в то, что у него есть матка или нет пениса, также помещает мужскую истерику в женскую позицию, и именно тогда мужчина начинает осознавать себя истериком. Отвержение мужской истерии произошло одновременно с отказом от феминности. Из этого складывается странное уравнение: мужская истерия является женской, поэтому ее маскулинность исключается; феминность становится болезнью. В 1920-х годах британский психоаналитик Джоан Ривьер описала историю болезни пациентки, чья феминность (или «женственность») была маскарадом (Riviere, [1929][4]). Несколько десятилетий спустя Жак Лакан писал, что феминность сама по себе является маскарадом (Lacan, 1982a, b). Маскировка имеет решающее значение для истерии, но следует отличать ситуации, когда вы «надеваете» феминность и когда женственность сама по себе является модной одеждой.

Истерик должен наряжаться: чувствуя себя опустошенным, он нуждается в одежде, чтобы обеспечить свое существование, но, если он выберет женственность, оставаясь при этом предметом желания, эта женственность будет использовать все тело, как если бы тело было фаллосом, и феминность, таким образом, сама по себе будет фаллической. Если в качестве маскарадного костюма он выберет маскулинность, его фаллическое позерство будет выглядеть не менее недостоверным из-за того, что это выставляет напоказ мужчина. Однако во всех этих эдипальных случаях истерии важное значение отводится бессознательной сексуальности, возникающей из-за неспособности полностью подавить кровосмесительные эдипальные желания. Здесь возникает ключевой вопрос, имеющий непосредственное отношение к рассматриваемой нами теме сиблингов. Тем не менее в определениях истерии есть и второе направление, которое, как я считаю, также указывает на то, что мы должны принимать во внимание братьев и сестер. Речь идет о важности травмы. Со времен Шарко травма считалась решающей в этиологии мужской истерии; поскольку истерия оказалась рефеминизирована, травмирующий элемент был в значительной степени забыт.