Это момент безумия; момент, когда все воспринимается буквально и отсутствует понимание, где находится и кем является ребенок; ребенок, над которым смеются взрослые, исчезает в небытии; мы находимся в сфере полного непонимания и ложных идентичностей. Король Лир на грани безумия спрашивает: «Может кто-нибудь сказать мне, кто я?». «Тень Лира», – отвечает Шут. Пигля Винникотта была «тенью своего прежнего я». Быть безумным – значит быть вне того, что понимается как социальное. Талленси, проявляющие доброту к свергнутому ребенку, считают безумца и ребенка, не пережившего появление сиблинга, асоциальными. Мигрант потерял свое место в обществе, которое он покинул, и не имеет идентичности в том обществе, в которое он вступил. Асоциальный или антиобщественный человек не может воспринимать других в качестве других, которые нуждаются в уважении как таковом, и не воспринимает себя в качестве другого по отношению к другим.
Я завершаю пересказ наблюдений о сиблингах, которые я нашла в работах Винникотта, двумя последними случаями, подтверждающими картину сиблинговой травмы, которая может или не может быть разрешена. Первый случай – Джоан – иллюстрирует педиатрический комментарий Винникотта 1931 года; второй – маленькой девочки, которая называет себя Пиглей, описан в 1978 году.
Джоан до возраста двух лет пяти месяцев была единственным ребенком, а 13 месяцев назад родился ее брат. Джоан была в полном здравии до этого события. Затем она стала очень ревнивой, потеряла аппетит и, конечно, похудела. Когда в течение недели ее не заставляли есть, она практически ничего не ела и худела. Она такой и осталась, очень раздражительной, и ее мать не может отойти от нее, чтобы не вызвать приступ тревоги. Она ни с кем не разговаривает, а ночью просыпается с криком, до четырех раз за ночь. Фактический материал сна не очень ясен. Она сжимает и даже кусает ребенка и не позволяет ему играть с чем-либо. Она не позволяет никому говорить о ребенке, хмурится и в конечном итоге вмешивается [в разговор] (Winnicott, [1931], p. 4).
То, что этот ребенок не употребляет пищу, соответствует квашиоркор – новый ребенок забрал пищу прежнего ребенка. То же и с криком. Помимо этих симптомов, каковы последствия такой травмы? Вот что пишет Винникотт, уже будучи психоаналитиком, в 1978 году:
Мать сказала, что в последнее время здоровье Пигли резко ухудшилось. Она не капризничала и хорошо относилась к маленькому ребенку. То, что произошло, трудно описать словами. Но она не была сама собой. Фактически она отказывалась быть самой собой и так и говорила: «Ямама. Я малыш».