Эта глава в несколько иной версии была впервые представлена на Мемориальной конференции, посвященной Боулби, в Лондоне в марте 2000 года. Я очень благодарна Джереми Холмсу, участнику дискуссии, за его согласие на включение в эту главу некоторых из его комментариев.
1 Цит. по: Riley, 1983, р. 101.
2 В январе, когда бомбардировок городов прекратились, 87 % из группы матерей и 93 % школьников возвратились домой, но многие из них потом вернулись назад.
3 То, что Боулби, который проделал такую новаторскую работу, выступая за необходимость помогать маленьким детям горевать, упустил из виду эссе Фрейда «Печаль и меланхолия» 1914 года или роль утраты для Анны О в «Исследованиях истерии» 1895 года, мягко говоря, озадачивает.
4 Я полагаю, что это работа отмечена также вопросами, возникшими в результате войны с ее потребностью в знании групповой психологии. Именно в этой работе Фрейд переосмысливает проблему истерии и снова отступает от нее.
5 В дискуссии, последовавшей за первым представлением этой статьи, Джульет Хопкинс, психоаналитик и племянница Джона Боулби, отметила, что статья представила новый взгляд на ее дядю. Как рассказала Джульет Хопкинс, ее дядя был «лишен матери», а воспитание его братьев и сестер было почти полностью поручено няням «на чердаке». Только одну из этих нянь дети любили и конкурировали друг с другом из-за нее. Это была очень молодая девушка, своего рода старшая сестра. Затем Джульет Хопкинс сказала, что она, кажется, поняла, почему ее дядя так прекрасно сходился с коллегами и группами, то есть поддерживал латеральные отношения.
1 Интересно, что голливудская версия истории Дон Жуана объясняет его характер влиянием супружеских измен его матери.
2 Дон Жуан, вымышленный символ сексуальной распущенности, убил Командора, отца одной из дворянок, которую он соблазнил. При встрече с каменным изображением убитого человека Дон Жуан приглашает его на торжество, на которое каменная статуя приходит и низвергает Дон Жуана, высокомерно бросающего вызов смерти, в ад. Фигуре Дон Жуана, которую в других случаях рассматривают с точки зрения феномена лжи, посвящена половины главы в «Безумцах и медузах» (Mitchell, 2000a).
3 Я говорила о Дон Жуане как об истерике мужского пола на Международном симпозиуме по мифологии в Куско, Перу, в 1989 году (см.: Mitos: Sociedad Peruana de Psicoancilisis Simposio Internacional, р. 20). Я использовала случай «вагинального мужчины» Лиментани, но, пройдя психоаналитический тренинг в качестве аналитика независимой школы объектных отношений, я, к своему стыду, не знала о существовании статьи Эрика Бренмана. Этот опыт, однако, только укрепляет мое ощущение, что мы (хотя и по-разному) видим в нашей клинической практике одно и то же явление.