Gastpary 1965; Adamus-Darczewska 1967]. Старообрядцы получили также право преподавания основ своей религии в школе.
Тем не менее не следует делать слишком далекоидущих обобщений в отношении ситуации старообрядцев в Польше вообще, так как даже внутри общины отмечались существенные различия. Одни ее члены были людьми состоятельными, как, например, Пимоновы, владевшие крупным капиталом в банках, почитаемые и властями, и собратьями в вере, заседавшие в сейме и сенате[27]. Однако преобладающую часть старообрядческой общины составляли неимущие крестьяне, которые не в состоянии были оплатить обучение своих детей, а локальные власти создавали им всяческие препятствия, особенно при покупке земельных участков [Iwaniec 1967: 413].
К сказанному выше следует добавить, что в Варшаве с 50-х гг. XIX столетия проживало также некоторое количество поповцев (Белокриницкой иерархии) [Добровольский 1877: 11; Обыватель 1913; Grelewski 1937: 709–710]. В межвоенный период (1918–1939 гг.) из-за отсутствия своих священников старообрядцы участвовали в богослужениях православного настоятеля Александра Субботина (на правах единоверия) [Православный календарь 1964: 81]. Уничтоженная во время войны община варшавских поповцев в настоящее время уже не существует. Немногочисленная группа поповцев проживает на Мазурах в Мронговском повяте. Это прежде всего новоприбывшие, поддерживающие контакт со своим епископом Игнатием Высочанским (1901–1975), проживающим в деревне Косево. Епископ вел постоянную переписку с высшим старообрядческим духовенством в Румынии, а его священство не вызывало сомнений даже на Рогожском кладбище в Москве, несмотря на то что во время Второй мировой войны он был старокатолическим священником в польской армии на Западе.
В 70-е гг. наиболее активными членами поповской общины в Польше были сестры Варабьев (уроженки деревни Вулька, расположенной неподалеку от Ручане-Нида на Мазурах).
Глава IV
Старообрядцы в Белостокском воеводстве
Сувалкско-Сейненская земля
Согласно легенде, которую рассказывают старообрядцы, проживающие в настоящее время в Сувалкском и Сейненском повятах, первые поселенцы-старообрядцы появились на этих землях уже во второй половине XVI в. Это повествование отражено также в статье Бенедикта Тыкеля, который еще до 1857 г. на основании сведений, полученных от старообрядцев, отметил, что их предки прибыли сюда после 1551 г. [Tykiel 1857: 664]. В качестве доказательства Ты-кель ссылается на московского печатника Ивана Федорова [Березов 1952; Kawecka-Gryczowa / Korotajowa / Krajewski 1959–1960: 261–262; Сидоров 1964: 33–52; Gębarowicz 1969: 393–481], который в послесловии к «Апостолу», изданному во Львове в 1574 г., выразил благодарность литовскому гетману Григорию Ходкевичу [Jasnowski 1937: 358–359] за любезный прием и опеку во время пребывания в Литве. Предположение Тыкеля приводится во многих польских энциклопедиях и в научно-популярных изданиях [Orgelbrand 1861: 866; 1899: 388; Wielka encyklopedia 1898: 442; Fankidejski 1882: 250]. Связь пребывания Ивана Федорова в имении Григория Ходкевича в Заблудове с появлением здесь первых старообрядцев следует считать недоразумением, поскольку в середине XVI в. еще не было формального раскола в православной церкви в России, а Иван Федоров и Петр Мстиславец, прибывшие в начале 1566 г. в Заблудов, не были связаны ни с одной более-менее значительной религиозной группой переселенцев из Московского царства [Березов 1952: 144–160]. Поддержание этой версии событий старообрядцами может свидетельствовать о том, что издания Федорова были им известны и распространялись в их среде. Дата – 1551 г. – может соотноситься с проходившим именно в этом году в Москве Стоглавым собором, постановления которого, как известно, до настоящего времени используются старообрядцами в их религиозной полемике с официальной православной церковью. Здесь следует усматривать ошибку, связанную с подменой дат, потому что старообрядцы не могли появиться на Сувалкско-Сейненской земле после Стоглавого собора. Они появились в этом регионе после известного всем беспоповцам федосеевского собора 1751 г. [Заволоко 19376: 101–102; Архимандрит Павел 1885: 492; Лилеев 1895: 353–357 и др.]. Следует предполагать, что поначалу старообрядцы пребывали в этих местах временно, нанимаясь в качестве сезонных рабочих в лесные хозяйства и на строительство дорог, и только позже стали вести переговоры по вопросу о возможности постоянного поселения.