На землях бывшего фольварка Каролин было построено 7 поселений, не считая Покровска, а также небольшое хозяйство для прибывших церковнослужителей. В 1845 г. после раскорчевки лесного участка Чешкине была основана большая деревня Николаевск (названная в честь Николая I), насчитывавшая 35 хозяйств. Другая крупная деревня, Александровск (названная в честь царя Александра II), в которую вошло 92 хозяйства, была основана на территории урочищ Копец и Гразагер в 1852 г. В конце 1856 г. единоверческий
приход в Покровске насчитывал уже 462 прихожанина, в том числе 235 женщин [Tykiel 1857: 667–669; Mecherzyński 1861: 95; Wiśniewski 1963: 188–190]. Иван Добровольский полагал, что создание на Сейненских землях единоверческой колонии было заслугой местных поповцев Кирилла, Авраама и Фирса, которые после бурных споров решили перейти в единоверие и с этой целью ходатайствовали перед властями. Причиной принятия такого решения стало то, что ни один из т. и. беглых попов не согласился принять приход из-за слишком малого числа прихожан [Добровольский 1877: 9]. После перехода сейненских поповцев в единоверие царские власти, вероятно, надеялись на то, что вслед за ними так поступят все старообрядцы, поэтому они не скупились, расходуя огромные суммы денег на поддержку сейненской колонии. Однако ни проповеди священников, ни возведение церкви, ни раздача бесплатных земельных наделов не принесли ожидаемых результатов – большинство старообрядцев не выражали желания перейти в единоверческую церковь. Тогда правительство решило применить силу. В связи с этим были закрыты старообрядческие моленные, что должно было заставить верующих ходить на службу в Покровск [Mecherzyński 1861: 95; Обзор Сувалкской губернии 1871: 51]. Результат оказался прямо противоположным ожидаемому: ненависть староверов к царской власти и к единоверию как ее проявлению только усилилась. Единоверцы, следует отметить, не отличались особенным благочестием и не часто появлялись в Покровской церкви, оставаясь верными старым обычаям и обрядам. Некоторые прихожане по 5—10 лет не принимали причастия, если их не принуждал к этому священник [Добровольский 1877: 9—10].
Поскольку репрессии не дали желаемого результата, царским властям пришлось от них отказаться, и старообрядцам было позволено основывать новые хозяйства без необходимости перемены веры. Под постройку новых поселений им был отдан лес в Лясанке (polsk. Lasanka), конфискованный в пользу казны у ордена доминиканцев, и небольшая прилегающая к нему часть королевской пущи. Тут одно за другим стали возникать староверческие хозяйства в небольших старых поселениях, таких как Леймелевизна (Łejmelowizna), Лясанка-Морги, Киритчына (Kirytczyzna), Посеянка, существовавших уже в 1826 г. [Księga urodzin, zaślubin i zgonów (1826)], а также в новых: в Ивановке, в Константиновке, в Никольске, в Олыпанке и Поморянке (также Поможанка,