Из истории старообрядцев на польских землях: XVII—ХХ вв. (Иванец) - страница 87

Фото 11. Титульный лист общественно-политического журнала «Истина»

Первая попытка наладить отношения издателей Вольной русской типографии в Лондоне с проживающими на Мазурах старообрядцами была предпринята в 1862 г., когда один из ее сотрудников Василий Кельсиев (1835–1872) дважды встретился с Павлом Прусским и лично посетил Войново. Однако из-за разногласий сторонам не удалось прийти к соглашению [Кельсиев 1941: 329–335; Субботин 1866–1867: 721–724; Iwaniec 1975а; dwaniec 2001: 53–78>]. Лондонские эмигранты сумели, однако, заинтересовать своей идеологией Голубова, что нашло отражение в его многочисленных статьях: на основе анализа их содержания можно сделать заключение о том, что Голубов вел активную переписку с Вольной типографией и получал из Лондона регулярно эмиграционную литературу по философским и экономическим вопросам. Поднимаемые в изданиях Вольной типографии проблемы, несомненно, глубоко волновали Голубова, который изучал работы философов и даже интересовался естественными науками. Однако вопреки надеждам лондонской эмиграции, он не перешел на сторону революционеров. Свой отказ Голубов обосновал в четвертом письме, адресованном Огареву и опубликованном в третьей книге «Истины» (первые три письма были написаны в 1866 г., тогда как четвертое – 14 сентября 1867 г.), см.: Голубов 1868/3. По мнению Субботина, на взгляды Голубова повлияло суровое воспитание в Войновском монастыре, а также желание остаться верным принципам, которые проповедовал его учитель– Павел Прусский [Субботин 1968/7: 104–105, 117].

В то же время в монастыре произошли существенные изменения. В ноябре 1866 г. после длительного пребывания в России на Мазуры вернулся Павел Прусский [Субботин 1868а/7: 4]. Его убеждения, обнародованные в России, пришлись по нраву далеко не всем его сторонникам. Имели место не только бурные дискуссии, но также враждебные нападки вплоть до покушений на жизнь игумена. С другой стороны, весьма дружелюбно к нему отнеслись те, кто перешел в единоверие, особенно бывший епископ поповцев Пафнутий (Поликарп Овчинников, 1827–1907). Следует полагать, что уже тогда о. Павлом было принято решение о переходе в единоверие, а также о ликвидации монастыря в Войнове и возвращении на постоянное жительство в Россию. Ему хотелось склонить к этому и всю монастырскую братию. Однако, действуя осмотрительно, он посвятил в свои намерения только двух наиболее преданных ему монахов, Иоанна и Варнаву (первый из них выполнял функции управляющего монастырем), а также, вероятно, Голубова. Желая прозондировать почву в монастыре, игумен прибег к хитрости и воспользовался помощью Иоанна. Тот с согласия Павла подверг критике основные принципы беспоповской доктрины, заключенные в «Щите веры», фундаментальном трактате, пользующемся у беспоповцев популярностью. «Щит веры» был широко известен также на Мазурах, так как был напечатан в Иоганнисбурге, хотя и в сокращенном варианте. Уловка не удалась, так как большинство монахов отказались вступать в дискуссию и категорически потребовали от настоятеля, чтобы он запретил Иоанну критиковать основные старообрядческие труды. Поскольку о. Павел отказался это сделать, в монастыре произошел раскол. Большинство монахов обвинили Павла в ереси и уведомили об этом все известные им беспоповские общины в России, разослав около ста писем. Затем, согласно правилам, Павел был отлучен от общей молитвы и совместной трапезы. Вместе с несколькими своими сторонниками игумен был вынужден столоваться в пекарне. Поскольку группе отступников не было разрешено остаться в монастыре хотя бы до весны, Павел решился покинуть монастырь. Он поселился вместе со своими сторонниками вблизи монастыря, в т. и. Андреевой келье, расположенной на берегу озера Дусь. Павлу не удалось пробудить в своих противниках сочувствия, а те, зная, что монастырь был зарегистрирован на имя игумена и без него существовать не может, решили разойтись по окрестным деревням или выехать на Буковину. Тогда Павел принял решение передать монастырь семи братьям, которых он выбрал сам, но согласно прусскому законодательству, действующему в то время на Мазурах, он имел право перенести свои полномочия владельца на 2–3 лиц. В начале января 1867 г. Павел выбрал двух кандидатов: монахов Симеона и Варфоломея, которые, оформив все докуметы, стали владельцами монастыря и прилегающих земель. Павел оставил им все иконы и даже собственные книги, когда-то подаренные ему отцом. Затем он намеревался совершить паломничество в Палестину, но вспышка восстания греков в 1866 г. помешала осуществлению этого замысла. 27 января 1867 г. он навсегда расстался с Войновом, направившись в Литву, куда раньше уже был послан облеченный доверием Иоанн, который был оттуда родом. Потом Павел Прусский побывал в Киеве, в Полтаве и в конце концов прибыл в Москву, где старообрядцы заняли крайне враждебную позицию по отношению к нему [Голубов 1867/2: 12–48; Субботин 1868/8: 332–347.]. После беседы с православным митрополитом Филаретом (1783–1867) Павел поселился на постоянное жительство у единоверцев в Никольском монастыре (на Преображенском кладбище) и ожидал прибытия остальных своих единомышленников из Войнова, за которыми он отправил Иоанна. Через 5 месяцев после того, как о. Павел покинул Войново, преданные ему братья начали прибывать в Москву [Архимандрит Павел 1871: 552; Субботин 1868а/8: 4]. 25 февраля 1868 г. Павел Прусский вместе с 15 войновскими монахами официально перешел в единоверие. Связанное с этим торжество произошло в упомянутом Никольском монастыре, настоятелем которого с 1869 г. и до самой своей смерти был о. Павел. <0 торжестве сообщила газета «Московские ведомости» в № 43 за 1868 г., см. также: Ивановский 1898: 18–32.>