Я встал – мое внимание переключилось на оставшихся. Они скулили, пытались отступить, стоя на коленях, но Мэйсон и Титус стояли позади них, преграждая путь.
– Хочешь, я займусь этой парочкой? – предложил Тиаго.
Я подошел к ним, внимательно рассмотрел.
– Думаю, мы найдем им лучшее применение. Почему бы не сделать их гонцами и не извлечь из этого пользу? Что бы вы предпочли: быть мертвыми или доставить послание?
– Послание! – закричали они. – Пожалуйста, любое послание! Мы доставим его!
Я кивнул Мэйсону и Титусу. Они схватили парочку за волосы, рывком откинули их головы назад, и не прошло и секунды, как каждый из них лишился уха. Крики эхом отскакивали от стен, но когда я приказал им заткнуться, они заткнулись: они уже знали, как могла закончиться их жизнь.
– Слушайте сюда. Вы возвращаетесь в дыру, из которой выползли, демонстрируете товарищам уши, сообщаете, что это сделали Белленджеры, а потом добавляете, что такие проблемы их ждут в Хеллсмаусе, и никакие деньги того не стоят. Жители этого города неприкасаемы. И если я еще раз увижу в своем городе одного из ваших, даже ради глотка воды, мы отрежем вам нечто гораздо более ценное. Я свое слово держу. Понятно?
Они оба кивнули.
– Отлично. Тогда мы закончили.
Я посмотрел на Лотара и Рансела.
– Перевяжите их. Не хочу, чтобы они истекли кровью до того, как передадут наше послание.
По пути к замку Ганнер напомнил, что настало время и для другого послания: для письма, на котором настаивала вся семья. Теперь согласился и я, так как терять было нечего. Или мне так казалось.
Я по-прежнему не мог поверить, что согласился на восстановление венданского поселения. Если бы боги донесли эту новость до отцовских ушей, он, наверное, бился бы о стены гробницы, требуя, чтобы его выпустили, требуя назвать патри кого-то другого.
Встав с кровати, я направился к окну. Было темно, и двор внизу затих, лишь тусклый голубоватый свет в надвратной башне намекал, что кто-то не спит. Но вдруг я увидел тень, мелькнувшую в темноте. Или мне почудилось? Слишком быстро она исчезла. Может, собака? Лай подтвердил мое предположение.
Я отошел от окна и поморщился. В голову закралась мысль: интересно, Кази тоже не спится? Когда я зашел к ней, выражение ее лица было счастливым, будто она обрадовалась моему приходу. Но потом оно резко омрачилось.
«Чего ты хочешь, Джейс?»
Я прекрасно знал, чего хотел.
И она тоже знала.
* * *
Я застыл, не решаясь постучать в дверь. Было поздно, середина ночи, если быть точнее, – я мог потревожить ее сон.
«Нет, она не спит».
Я понимал, что это невозможно, но чувствовал. Чувствовал, что глаза Кази не были сомкнуты. Она то задергивала шторы, то снова открывала их. Тревога мешала ей расслабиться. Она нуждалась в истории, загадке, в чем угодно, что помогло бы погрузиться в мир снов. Я прислонил руку к двери, желая войти, но понимая, что не должен этого делать.