». Особенно она. Я видел ее лицо, видел искорку страха: Кази решила, что я навредил ее друзьям.
Убил их. Ужас в ее глазах пронзил меня, как тупой нож. Она заметила что-то в моем лице, возможно, и в лицах остальных. Она всегда узнавала смерть.
Мой поступок, однако, меня не волновал. Я бы повторил, будь в этом необходимость.
Фоули пришел рассказать, что произошло.
Когда Мэйсон, Ганнер, Титус и я пришли на склад, Лотар и Рансел уже поставили охотников на колени. Тиаго и Дрейк ждали неподалеку.
– Мы заметили их повозку в переулке, – рассказывал Рансел. – Подняв брезент, мы увидели мальчика пивовара с кляпом во рту и в цепях. Другие цепи были пусты. Они еще не успели поймать других.
Я подошел к троице негодяев. Двое из них начали плакать, молить о пощаде. Третий ничего не говорил, но лоб его покрылся испариной. Эти двое выглядели хуже, чем те охотники, которые похитили нас с Кази. Рваная одежда была пропитана зловонием, костяшки пальцев вымазаны грязью. При этом история их не отличалась новизной: кто-то заплатил им наперед. Судя по их словам, парень с толстым кошельком надвинул на глаза широкополую шляпу, поэтому они даже не поняли, какого цвета его волосы.
– Кто из вас взял деньги? – спросил я.
– Он, – закричали оба хнычущих охотника.
Я посмотрел на молчаливого мужчину. Пот выдавал его страх. Ненависть к нему вспыхнула во мне, ведь сыну пивовара было всего четырнадцать.
– Значит, ты здесь за главного?
Тот кивнул.
– Ты и раньше похищал людей?
– Не здесь. В других местах. Деньги хорошие. Но он… Он велел ехать в Хеллсмаус, и…
– Ты знаешь, чей это город? – спросил я.
Мужчина сглотнул, мое лицо запылало от нетерпения.
– Эй, я дам тебе долю, – выпалил он. – Можем заключить сделку. Половину. Хочешь половину? Половину за то, что ты ничего не делаешь.
– Ты знаешь, что бы случилось с этим мальчишкой?
– Ну, работал бы на шахте и ничего более. Хорошая тяжелая работенка.
В смерти в шахте не было ничего хорошего. Как и не было ничего хорошего в том, чтобы быть закованным в кандалы и против воли тащиться в повозке. Он даже не мог представить, что у мальчика была своя жизнь, будущее. Он видел в нем только предмет наживы. Я достал нож.
– Все. Можешь забрать все! – умолял он. – Деньги в жилете. Возьми их.
– Все? – Я подошел ближе, встал на колени так, что мы оказались на одном уровне. – Ты предлагаешь неплохую сделку, но я тороплюсь, так что вот предложение получше. Я убью тебя вместо того, чтобы отдать на растерзание собакам, чего ты и заслуживаешь. – Я не знал, успел ли он понять смысл сказанных слов, потому что нож уже вонзился в его горло. Кровь забрызгала мою рубашку и лицо, и он был мертв еще до того, как я вытащил лезвие.