Когда всех обслужили, Вайрлин произнесла молитву, не похожую на молитву воспевания жертв, читаемую во время трапезы в Санктуме. Здесь не передавали тарелки с костями в знак поминовения.
– Мейнте йотандэ, – прошептала я, как только все за столом повторили последнюю благодарность Вайрлин.
– Что это? – тут же спросила Прая, так как следила за мной внимательнее всех.
– Это часть венданской благодарственной молитвы.
– Что это значит? – поинтересовался Арам.
– Вечная память. Мы благодарим жертву, из-за которой еда попала на стол.
Самюэль поднял бровь.
– Жертву?
– Труд. Животное. Все дары, включая еду, достаются кому-то или чему-то дорогой ценой.
– Ты говоришь на венданском? – удивился Нэш. – Научишь меня?
Я посмотрела на Вайрлин. Та одобрительно кивнула.
– Лиин чокабрэз. Кэз ло мати, – протянула я и подождала, пока он повторит.
Нэш с трудом выговаривал слова, непривычные для его языка, но все же улыбнулся, довольный собой.
– И что я только что сказал?
– Я голоден. Давайте ужинать.
– Я только за, – согласился дядя Кэзвин и сразу же принялся за еду.
Все приступили к ужину, пока Лидия и Нэш снова и снова повторяли слова, хихикая и причмокивая.
– Ты умная, – неожиданно констатировала Вайрлин.
Я опустила ложку, посмотрела на нее, не зная, комплимент это или обвинение.
– Джейс упоминал о твоем уме, – добавила она. – В дикой местности ты отличилась находчивостью.
– И он тоже, – ответила я. – Мы работали вместе. Извлекали пользу из ситуации.
Джалейн улыбнулась.
– Не сомневаюсь.
Я не видела, но не сомневалась, что Прая пнула Джалейн под столом, потому что Джалейн подскочила, после чего одарила сестру хмурым взглядом.
Внезапно раздался грохот тяжелых шагов – двери распахнулись. Мэйсон вошел и огляделся. Его взгляд остановился сначала на мне, потом на Вайрлин.
– Прости, – извинился он. – Сегодня мы не будем ужинать.
Мать не потребовала объяснений, будто ожидала его заявления.
– Мы оставим ваши тарелки. Подогреете сами.
Мэйсон снова повернулся ко мне:
– Джейс хочет тебя видеть.
Я заметила две крошечные багровые точки на его рукаве. Кровь. Точнее, брызги крови.
– Звучит зловеще, – заметила я, ожидая, что он рассмеется. Только он и не думал смеяться.
– Ты поела? – спросил он.
Я отодвинула стул. В голове уже крутились возможные варианты. Все смотрели, как я уходила, будто на казнь.
– Как вы прощаетесь в Венде? – окликнула Лидия.
– Ватрэста, – ответила я, – если, конечно, это окончательное прощание.
– А оно окончательное?
Я не знала, и Мэйсон выпроводил меня прежде, чем я успела ответить.