«Я хочу, чтобы ты кое-что украла, Казимира. Я бы и сама пошла на риск, но, насколько ты понимаешь, я не в состоянии путешествовать. Да и несмотря на мою страсть к загадкам, ты – лучший вор в Венде. Однако трофей, который мне нужен, – не ломтик сыра, не суповая кость. Он громкий, большой. Расскажи, какую самую большую вещь ты когда-либо крала?»
Я чувствовала, что она знала ответ: о том случае шептались на улицах. «Неужели Десятка его украла? Невозможно. Зачем он ей?» Но в моем деле анонимность – необходимая деталь, поэтому королева не спрашивала «если» или «что» – она хотела услышать «как». Смогла бы я повторить? Я вспомнила о самой большой, самой громкой и опасной краже. Тогда мне потребовалось все терпение, что у меня имелось, а также больше месяца голода, экономии и накопления припасов. Несомненно, я воспринимала это как вызов. Вот только не все было так просто.
Когда кучер из Превизи подкатил к джехендре, тигр в его повозке собрал большую толпу. Никто не видел тигров раньше и не знал, что это такое, но было очевидно, тигр – одно из волшебных существ из легенд. Когда животное сделало выпад и зарычало сквозь зубы, трое мужчин резко отпрянули, обливаясь потом. Но я заметила кое-что еще: тигра от прыжка удерживали толстый кованый ошейник и цепь, закрепленная в задней части повозки. Я разглядела, что великолепный полосатый мех свисал с ребер, точно плащ, который приходился ему не по размеру. Кучер, что удивительно, зверя не боялся. Он выкрикнул команду, затем рассмеялся и почесал тигра за ухом, когда тот улегся.
Первым вышел мясник, с вожделением глядя на животное, которое годилось разве что на кости для супа. Я наблюдала за ним и видела, как он потирал бороду, как морщилась кожа вокруг его глаз, как блестели губы, которые он снова и снова облизывал. А потом он попросил кучера повторить трюк с рычанием. Рык. Страх, огромные белые клыки – вот чего жаждал мясник. И в ту секунду я поняла, что тигр станет моей следующей кражей.
«Зачем, Кази? Зачем красть то, что тебе вовсе не нужно?»
Нет, причина была. Единственная, которой я могла с ней поделиться.
Я хотела отпустить его на волю. Я знала, что в конце концов животное умрет, а мясник будет наблюдать за его медленной смертью, ведь чтобы прокормить такого зверя, потребовалось бы все драгоценное мясо, выставленное в его лавке. Но я знала наверняка: он никогда бы не пожертвовал своим пропитанием ради животного. И его не волновало, что день за днем ребра тигра будут выпирать все больше, щеки западут, а кожа обвиснет. Он ежедневно наблюдал то же среди людей, но их страдания его ничуть не трогали. Кроме того, он мог запросто нажиться на смерти тигра, продавая его жесткое мясо как магическое, вытаскивая из его пасти огромные зубы или продавая полосатую шкуру