– Не надо так ее называть, милый. Хорошо? Тама – не служка, а домработница.
«Домработница»… Таме хочется напомнить мадам Кара-Сантос, что ей всего четырнадцать и что у нее нет дома. И что в таком бешеном ритме его, быть может, никогда и не будет. Что она умрет раньше.
Тама усаживает Августину на высокий стульчик и закрепляет ремешками.
– Ну что, ты все?! – надрывается Адам. – Неси это чертово кимоно!
– Если бы ты сам сходил, то не опоздал бы! – отвечает насмешливо Тама.
– Мать твою! – бросает он ей в лицо. – Вот же твою мать!
Он смотрит на Таму и отвратительно ухмыляется.
– Моя мать святая! – отвечает Тама.
– Да имел я ее!
Тама поднимает руку. И по всему дому разносится звук затрещины.
Тама сидит на полу в прихожей. Скоро придет Межда. Тама со страхом ждет момента, когда та узнает, что мадам Кара-Сантос решила ее выгнать.
Когда Межда появляется на пороге, Мари-Виолетт сразу все выкладывает. Кричит, что Тама посмела ударить ее сына, что она опасна и что отныне оставлять с ней детей нельзя. Она заканчивает свою обличительную речь, объявив, что больше не хочет видеть ни Между, ни Таму. И что шестьдесят евро она платить не собирается.
Когда машина трогается, Тама уже знает, куда ее везут.
Снова в ад.
И тогда она решает, что там ей и самое место.
Ее истинное место именно там.
Межда молча ведет машину, даже не ругается. Она едет сразу на фирму, и Тама всю ночь работает, пока Жаба лежит в кабинете на диване. Тама очень устала, и ей тяжело убирать. В животе у нее пусто, поэтому она роется в ящиках офисных столов в поисках еды, пока не находит шоколадный батончик, который почти проглатывает. Головокружение немного отступает, и она снова принимается за работу.
В четыре утра у Межды звенит будильник. Она спускается на первый этаж за своей рабыней, та как раз заканчивает уборку последнего кабинета.
Они садятся в машину и уезжают. Тама сразу засыпает. Когда машина останавливается, она подскакивает и отстегивает ремень. Они поднимаются в квартиру, и Тама готовится к самому худшему.
Заперев дверь, Межда подходит вплотную к Таме:
– Ты это специально сделала, да, дрянь?
Тама ничего не отвечает. Она и сама не знает. Может быть, и специально.
– А шестьдесят евро в неделю мне кто будет платить, ты?
Снова тишина.
– Нет?! Тогда кому ты нужна?!. Да никому! Ты мне дорого заплатишь, – предупреждает она. – Набери ванну.
Пока Межда раздевается, Тама выполняет приказание. Жаба ложится в ванну, а Тама стоит на коленях у раковины, с руками за головой.
Если это ее единственное наказание, то она легко отделалась.