Я сползаю по стенке в шкафу, пока мой палач запирает дверь.
Маню умер из-за меня.
Изри потерял того, кого почитал, как отца.
Я больше не могу плакать. Сил нет. Конец близок.
Я жила в постирочной, на лоджии. Думала, что хуже не бывает. Как я ошибалась.
Я жила в прекрасном доме с бассейном.
А теперь живу в шкафу. Выживаю. Без света, без надежды.
Я была рабыней, работала на тех, кому неизвестна жалость. Я познала страх и одиночество. Я звала на помощь, звала до потери голоса, я потеряла невинность, потеряла честь.
Я познала всеобщее молчание, пережила смерть дорогих людей, научилась прислуживать.
Я ненавидела, люто ненавидела. И я любила, как только можно любить.
Мне всего шестнадцать. Но я как будто прожила тысячу жизней. Я знаю, что такое ад. Я могу нарисовать ад с закрытыми глазами. Могу говорить о нем часами.
Если бы только было с кем…
Папа, мама, Афак, Вадим, Маргарита… каждый день я думаю о вас.
Изри… О тебе я думаю каждую секунду. Ты единственный луч света в этом мрачном мире, который я пыталась понять, но так и не поняла. Я сходила по тебе с ума. И питала сумасшедшую надежду, что в этом мире есть место и для меня.
Теперь все кончено. Я уже ничего не хочу, ни о чем не мечтаю. Я превратилась в персонажа из кошмарного сна.
Я знаю, что скоро полностью потеряю рассудок.
* * *
Изри пожимает руку Тармони. Падает на стул и смотрит на адвоката.
– Мои соболезнования, Изри, – тихо говорит Тармони.
Изри ничего не отвечает. Его глаза ничего не выражают.
– Я… Хотел сказать, что… Хамед тоже погиб.
Изри еще больше горбится:
– Не может быть…
– Его убили два дня назад. Вчера я видел Грега, он думает, что за всем этим стоит клан Сантьяго.
– А почему он не пришел и сам об этом не сказал?
– Думаю, он тебя боится, – вздыхает адвокат. – Таму не удержал и…
Изри вскакивает и опрокидывает стул:
– Правильно боится!
– По всей видимости, за племянника Сантьяго решили отомстить по-крупному. Убили Марко, Шарли и Кадера.
Из прижимается лбом и ладонями к стене. Нет больше его верных помощников.
– Мне надо выбираться отсюда, – шепчет он. – Помоги…
– Я ищу способ, – быстро добавляет Тармони. – Подожди еще немного. И держись, Изри.
Молодой человек снова садится напротив адвоката и смотрит ему прямо в глаза:
– Им удалось убить Маню. Как думаешь, когда они убьют меня? Сегодня? Завтра? У меня нет времени ждать…
* * *
Изри сидит в тюремном дворе, курит, смотрит в пустоту. Над ним серое небо, с Севеннских гор дует холодный ветер.
Изри думает о Маню, о Таме.
Один удар в сердце, другой в спину.
Охранник объявляет, что прогулка окончена, что пора возвращаться обратно в клетку. Изри поднимается и собирается последовать за остальными заключенными. К нему подходит какой-то тип, Изри его уже несколько раз тут видел. Такой самопровозглашенный имам, ярый последователь джихада, который с видом всезнающего человека проводит свои дни в поисках новых заблудших овец.