Йонг покосилась на Вонбина, отметила его краснеющие скулы. Ему и двадцати не было…
– Вонбин, да? Что-то, конечно, есть в тебе похожее[28], – произнесла Йонг, отвлекая себя от нарастающей волны паники, грозящей прорвать все заслоны внутри неё и затопить собой каждую клетку тела. Нагиль свёл брови к переносице, покосился на Вонбина и вновь обратил взгляд к Йонг. – Моя мама с ума сходит по Вонбину, но он чем старше, тем грубее становится, а мне больше нравятся актёры вроде Ли Минхо или… – она не договорила, почувствовав, как собирается во рту густая солёная слюна.
– Госпожа, – позвал её Нагиль, и Йонг не выдержала: вскинула голову, тут же захлёбываясь рыданием, которое сдерживала в себе с того самого сумасшедшего вечера. Глаза наполнились слезами, она всхлипнула, вся задрожала, её согнуло над столом, и она заплакала, прижимая руки ко рту. Вместо плача из неё рвался кашель, хрип, Йонг схватилась за грудь, стискивая плотную ткань чужого чогори.
– К-капитан… – неуверенно начал Вонбин и был прерван.
Он и Нагиль вышли за дверь, капитан приказал Вонбину сторожить комнату, а рыдающей Йонг осторожно сказал: «Я найду способ вернуть вас домой, госпожа», – и ушёл. Йонг слышала его уверенные шаги в коротком коридоре, слышала, как он громогласно позвал Чунсока. И продолжала плакать, пока не стих шум за стенами казармы, а Чунсок, оставив стрельбу, не побежал на крик командира.
Когда от рыданий остались только сиплые стоны, Йонг вытерла рукавом чогори глаза, размазала высохшие дорожки от слёз, чувствуя, как щиплет скулы. Весь ворот чогори намок, она с недовольством смяла его рукой и тут же бросила затею привести себя в порядок. Плевать. Кто на неё тут посмотрит, если и так все считают её сумасшедшей?
Чувствуя долгожданное облегчение и тяжесть в груди, Йонг осмотрелась. Вонбин, должно быть, караулил дверь, зато окно за капитанским столом было свободно, надо только распахнуть ставни. И кинжал под важными бумагами Мун Нагиля как раз сослужит Йонг хорошую службу.
Она вытянула лезвие и медленно поднялась, поглядывая на дверь за спиной. «Надеюсь, в этот раз никакой Нагиль не ждёт меня под окнами своей же казармы», – подумала Йонг, осторожно выглядывая во двор сквозь щели в ставнях. В комнате было душно и задымлено, и неизвестно, отчего капитан не открывал окна настежь, чтобы дышать свежим воздухом, а не собственным потом и чужими пыльными руками.
«Вот и проветрится», – мстительно решила Йонг и аккуратно раздвинула ставни кончиком кинжала. Старые доски скрипнули, Йонг охнула, заглушая звук, затем воровато оглянулась. Вонбин за дверью шаркнул ногой; Йонг всхлипнула погромче, поубедительнее, и тот остановился. Отлично, пусть думает, что она всё ещё рыдает над своей бедной судьбой.