— Я председатель, Шарабарина, — к скамейке подошел Прохоров и упер руки в бока.
— Ты же тупень, какой из тебя председатель! — заявил «ангелочек». — Это всегда было мое место, и я не собираюсь его кому попало отдавать!
— А ты им не распоряжаешься! — Прохоров гордо вздернул подбородок. — Отряд проголосовал, значит я — председатель.
— Как проголосоват, так и переголосует! — Шарабарина вскочила.
— Не будет тут никто ради тебя переголосовывать!
— Ой, да конечно! Как миленькие переголосуют! Я тоже считаю, что Шарабарина будет лучше председателем!
— Это почему это она лучше?
— Да уж точно лучше тебя, Кузин!
— Ты мне не указывай, Коровина!
— Переголосовывать не принято! Прохоров председатель и все тут. А ты Шарабарина можешь... ну... санинструктором быть.
— И что, я должна буду проверять, чисто ли ты уши помыл? Мы что, в первом классе?!
— А что ты вообще тут разоралась? Ты опоздала к началу смены, место занято, все!
— Между прочим, у меня уважительная причина!
— Да кому какое дело то твоей причины! Если спортсмен не является на соревнование, то ему засчитывают техническое поражение, и он может хоть задоказываться, что болел или его мама не отпустила!
— Не слишком ли много ты на себя берешь, Прохоров?
— Беру, сколько могу унести, Шарабарина. Я председатель. Точка.
— Запятая! Мы еще посмотрим! У тебя даже доска пустая! Где расписание смены? Где график дежурств?!
Шарабарина схватила свой чемодан и поволокла к корпус. Почему-то мысль помочь ей в моей голове даже не возникла. Ангельская иллюзия рассеялась.
Но привлекать к себе внимание девочка все-таки умела. Пока мы шли на обед, вокруг нее продолжали кучковаться девчонки, да и многие парни поглядывали в ее сторону. Включая меня. Она выглядела мрачной, обиженной и злой. Коровина шла от нее по правую руку и все время что-то ей нашептывала.
Зато Прохоров был подчеркнуто жизнерадостен и активен. Шагал, гордо выпрямив спину, улыбался во все зубы и вообще всем своим видом демонстрировал уверенность.
Интересное дело... Похоже, что в лагере очень мало общаются между отрядами. Такое впечатление, что все остальные существуют как бы в отдельных коконах. Хотя вроде бы там тоже хватает ребят, которые ездят в этот лагерь из года в год. Ощущение было такое, что наш второй отряд к остальным относится скорее как к абстрактным соперникам, а не к реальным ребятам, с которыми можно, например, дружить.
Я думал об этом за обедом, глядя, как бесятся через два стола от нас десятилетки из пятого отряда. Они так и остались для меня стекляшками в калейдоскопе. А может я просто проецировал свое восприятие на весь отряд. Всего третий день ношу пионерский галстук, а уже заразился коллективизмом. Правда, возможно наоборот...