— А пойдем, — ответил я. — А дружки твои нас уже на месте поджидают?
— Чтобы с тобой справиться, Крамской, мне дружки не понадобятся, — он криво ухмыльнулся и снова сплюнул.
Мы незаметно отстали от отряда и свернули на узкую тропинку в лес. Мамонов шел, опустив голову и сунув руки в карманы. На меня не смотрел. Направлялся он, как я понял, куда-то за столовую.
Между пристройкой из серого кирпича и внешней оградой лагеря обнаружился закуток, прикрытый от посторонних глаз глухой стеной и развесистым кустом. Судя по окуркам и фантикам, сюда частенько кто-то приходил, вот только все они не отличались склонностью оставлять после себя порядок. Марчукова и Мусатова там не было. Собственно, там вообще никого не было, Мамонов действительно решил разобраться со мной один на один.
Он вышел на середину бесхозного квадрата и толкнул меня в плечо.
— Ну что, поговорим, Крамской? Тебе никто наши правила не объяснял, да?
— Поговорим, — хмыкнул я. — Заодно может и правила кое-какие устаревшие пересмотрим.
— Да ты все не уймешься! — Мамонов снова попытался меня толкнуть, но я отступил назад.
— И не собираюсь даже, — я чуть присел и сжал кулаки. — Если у вас в правилах мразотные споры, типа твоего с Верхолазовым, то я уж точно в стороне стоять не буду.
Тут я почувствовал под носом что-то влажное. Провел ладонью. Кровь. Что за дела? На солнце я сегодня что ли перегрелся?
Мамонов неожиданно опустил руки и сгорбился.
— Не хочу с тобой драться, Крамской, — сказал он, спрятав глаза. — И так подонком себя чувствую из-за этого спора, а тут еще ты...
— Тогда зачем ввязался? — спросил я.
— Само как-то получилось, — он пожал плечами и сел прямо на землю рядом с забором. — А потом уже поздно сдавать назад было.
— И что будешь теперь делать?
— Не знаю даже, — он сорвал травинку и сунул ее в зубы. — Она такая хорошая.
— А отказаться от спора? Сказать Верхолазову, чтобы на хрен шел?
— Да ладно! А ты бы сказал?
— Я бы... — я задумался. Ну да, хорошо такое предлагать со стороны левого взрослого, которому плевать на то, как к нему относится какая-то левая компания подростков. И который уже давно вышел из возраста, когда нужно кому-то доказывать собственнй авторитет и значимость. А для Мамонова это, можно сказать, потеря лица получится. Все видели, как он пообещал.
Мамонов поднял взгляд на меня.
— Ни фига себе у тебя кровь льет... — он вскочил. — Я же тебя не трогал!
— Наверное, я на солнце перегрелся сегодня, — я еще раз провел по носом ладонью. Несколько капель упали на футболку. — Вот же фигня какая...
Я задрал голову, подставив под нос сложенную чашечкой руку.