– Как зовут-то тебя? – обернулся к нему Пантелей Прокофьевич.
– Как тебя зовут? – повторила Катерина Савельевна. Мальчик молчал. Он не понимал, о чём его спрашивают, только тревожно смотрел на них голубыми глазами.
– Теперь ты Петя, – сказала она. Показала на него, – ты Петя, – показала на себя, – я мама, – показала на мужа, – это папа.
И вновь повторила:
– Ты – Петя.
Так Август стал Петей. Август Линде стал Петром Пантелеевичем Семешко.
* * *
Приехав домой, Пантелей Прокофьевич строго-настрого наказал жене, чтоб до тех пор, пока Петя не выучится говорить по-русски свободно, без акцента, на улицу его не выпускать.
– Они быстро схватывают в этом возрасте, – сказал он. – Главное, чтоб свой язык забыл. А то неприятностей не оберёшься.
Его долго никуда не выпускали из дома. Он учился русскому языку. Любопытным соседям говорили, что мальчик хворает.
И постоянно ему повторяли одно и то же:
– Забудь, всё забудь. Всё, что было с тобой раньше – забудь. Ничего до нас у тебя не было.
Супруги Семешко боялись, что немецкое происхождение их приёмного сына, которого они выдавали за своего, может повредить в будущем и ему самому и им тоже – за сокрытие правды. Ведь немцы скоро уйдут – ни у кого в этом не было сомнений.
– Забудь, забудь, забудь…
И ещё отец предупреждал свою жену, Катерину Савельевну:
– Гляди, чтоб он с немцами не якшался. Услышит немецкую речь, вспомнит язык и все наши усилия пойдут прахом. А то и нас вздёрнут на виселицу – зачем немчонка себе взяли?…
И вновь звучало для Августа-Пети по вечерам при мерцающем свете свечи:
– Забудь, забудь, забудь…
* * *
Фрау Эльза очень переживала. День бенефиса приближался, а известий от дочери не было никаких. Она ждала телеграмму с сообщением, когда ей встречать их, но почтальон обходил её дом стороной.
Накануне бенефиса она вернулась из театра с последней репетиции и домработница Ульрика сообщила ей:
– Фрау Эльза, вам письмо из Джанкоя.
Фрау Эльза жадно схватила его, не обратив внимания на то, что адрес написан незнакомым почерком. Она читала и перечитывала письмо и никак не могла понять, о чём идёт речь. Смысл написанного ускользал от неё. Она ждала, что дочь пишет о приезде домой. Она искала глазами, где написана дата возвращения, но её в письме не было. Вместо этого в письме было что-то другое, чего она никак не могла понять. Буквы разбегались перед её глазами в разные стороны, и фрау Эльза не могла их собрать воедино и выстроить в стройные ряды. Наконец, наверное, после сотой попытки она смогла сосредоточиться и прочитала: «Уважаемая фрау Эльза! С глубоким прискорбием сообщаем Вам, что Ваша дочь Лаура Линде, её муж Пауль Линде и сын Август Линде погибли при крушении санитарного поезда. Перед проходом железнодорожного состава партизаны разобрали рельсы.