У Менджюна было как бы два лица: одно — для Еньми, Тхэсика и их компании, и другое — для себя. Он вовсе не был замкнутым, необщительным человеком. Ему просто не хотелось брать на себя инициативу в обществе. Он предпочитал веселью уединение, хотя именно веселье больше всего нравилось Еньми, которая сама но характеру была заводилой. Он всегда шел с ней, если она куда-то звала, но со временем у него стало возникать какое-то неосознанное неудовлетворение. Не то, чтобы он пресытился и ему надоело. Просто появилось ощущение, что он работает на холостом ходу. Не хотелось верить, что жизнь состоит из пустяков. Он настойчиво искал, хотя и не знал, что именно, и единственный вывод, к которому пока пришел, заключался в том. что все происходившее вокруг, вся эта жизнь, так ловко раскладывающая свой пасьянс, — это совсем не то, к чему он стремится.
«Надо что-то делать, надо делать!» Он не хотел идти на поводу у господина Случая и жить по инерции, успокаивая себя благими намерениями. Он боролся. Пытаясь по мере сил вникнуть в самую суть вещей, он с головой погрузился в чтение трудов мыслителей прошлого. Это были горы книг!
Судя по терриконам из пустой породы, эти авторы потрудились на славу. Путь их надежд и чаяний был уставлен вехами, уходящими чередой в печальную даль, затерявшуюся на серых просторах бытия. Одни из экспериментаторов ушедших времен безжалостно вскрывали оболочку земли и, закладывая в шурфы взрывчатку, собирались всерьез углубиться в тектоническую толщу. Другим, более удачливым, казалось, что они уже нащупали следы золотоносных жил, и они готовились первыми добраться до сердцевины золотых россыпей. Но на поверку оказывалось, что все они топтались на месте, не продвинувшись вперед ни на шаг. Все их заключения обернулись фикцией, переливанием из пустого в порожнее. А между тем ларчик открывается просто: смысл жизни в том, чтобы просто жить. Именно в этом постулате кроется сокровенное знание, которое трудно постичь и невозможно выразить словами. В неведении истины драгоценное время безвозвратно уходит, словно утекает струйка в песочных часах.
Менджюну навсегда запомнился один странный случай. Возможно, это было явление каких-то высших сил. В том году он поступил в университет. Как-то раз вместе с друзьями он решил поехать за город. Лето было в самом разгаре. Стояла страшная жара. В небе ни облачка. Полное безветрие. Люди разбрелись по склону пологого холма, и каждый спешил найти спасительную тень под сенью деревьев. Вдруг тело Менджюна сковали какие-то непонятные силы. Он оцепенел. Им овладело смутное ощущение того, что он уже был здесь и испытал то же самое. Но в то же время он прекрасно осознавал, что это галлюцинации — он впервые был в этих местах. Возникло ощущение, что на какой-то миг сама Вселенная, грохочущая как огромная колымага, внезапно прекратила свой бег, и крутом воцарилась оглушительная тишина. Все сущее осталось на своих местах, и мировой порядок не изменился. Казалось, что абсолютный покой бросил вызов вечному движению. Настал момент, когда силы, приводящие Вселенную в движение, натолкнулись на невидимую преграду, и хорошо отлаженный механизм остановился.