Весной девятнадцатого года во время разгрома бандитского мятежа в Киеве, молодой и ещё мало кому известный в то время чекист проявил не только личную храбрость и стойкость, но и изрядные командирские качества и способности, за что был отмечен личной благодарностью самого товарища Бубнова Андрея Сергеевича, председателя Киевского губ исполкома. В то же время он познакомился и до сих пор на хорошем счету у Клемента Ворошилова, нынешнего наркома по военным и морским делам. С тех самых пор и пошла вверх карьера молодого чекиста-оперативника, награждённого в двадцать третьем году орденом Красного Знамени и знаком «Почётный работник ВЧК-ОГПУ» за разгром в Киеве петлюровского подполья.
Но к этим наградам прилагались и брюшной тиф, и пневмония, чудом излеченная, но основательно подорвавшая здоровье, и некоторое расстройство психики, начавшееся ещё во время ликвидации Киевского мятежа «батьки» Струка. Ярого антисемита, пообещавшего своим бойцам после победы отдать старинный и богатый город на неделю «на поток и разграбление». Чем «хлопцы» и занялись сразу же, как только вошли в его предместья.
Зверства «струковцев» по отношению к мирному населению увиденные в ходе боёв, вытеснения бандитов с Подола и окончательной его зачистки от остатков банды, навсегда врезались в память молодого чекиста. Растерзанные тела юных девушек и молодых женщин (и не только евреек), головы малолетних «жидёнков», разбитые для устрашения их строптивых родителей не желающих добровольно «делиться богатством», вспоротые в поисках проглоченных ценностей животы стариков и старух, заподозренных в таком сокрытии «богачества», серьёзно подорвали психическое здоровье молодого бойца с контрреволюцией.
Марафет, водка и легкодоступные женщины надолго оставались единственными «лекарствами» от тех воспоминаний. И только сердобольная Зоенька с её ангельском терпением за последние два года смогла понемногу вернуть ему прежнее спокойствие и душевное равновесие. И терять такую женщину Юрий Моисеевич не желал ни в коем случае.
***
— Пётр Николаевич, ты что творишь? Ты кем себя возомнил? Кто тебе разрешил проводить аресты без моего разрешения и санкции прокурора? Ты ничего не попутал?
Кубаткин в растерянности замер перед столом начальника держа в руках папки с делами сегодняшних «фигурантов», из-за которых и был вызван «на ковёр» к своему шефу.
— Юрий Моисеевич! Да какие там аресты? Так… слегка надавил на сознательность товарищей, но это же для пользы дела! Зато почти все сразу же согласились на сотрудничество и уже появились зацепки от двух новых осведомителей о подозрительных гражданах. Есть с чем работать…