Совершив это «художество» (так монахи называют подобного рода гностическую брань) и вернувшись с помойки, я решил узнать, что же «на самом деле» написано в книгах (обычных) с точки зрения их божественности. Возникшая у меня к этому времени установка на божественность окружающих меня вещей создавала совершенно достоверное впечатление новизны, непознанности мира, в котором я нахожусь. Я взял с полки первую попавшуюся книгу — это оказался Тютчев — и стал читать. Все, что я читал, я воспринимал как написанное и сказанное Богом, как если бы перед текстом подразумевалась библейская фраза: «И сказал Господь». Но, в отличие от пророческих «громов и молний» после этого подразумеваемого вступления шли строки, передающие различные состояния божественных ума и чувства: сквозь слова и мысли тютчевских стихов на меня били потоки трансцендентных энергий.
Через какое-то время, отложив книгу, я стал смотреть на полку с иконами на противоположной стене. Под иконой «Неопалимая купина», на торце полки у меня был приколот булавкой нательный серебристый крестик. Я смотрел на «Купину» и на этот сияющий под солнечным лучом крест и ум мой возносился как на каком-то небесном лифте все выше и выше. Ощущение «подъема» было постоянным и очень напряженным. Устройство, которое осуществляло это непрерывное вознесение моего ума, состояло из сверкающего крестика, как бы соединенного в одно целое с красным евангелическим ромбом «Купины». Вершина ромба, устремленная на северо-запад, то есть влево и вверх, да и вся эта форма, напоминающая крестообразную птицу, создавала впечатление направленного полета, какого-то поднимающегося воздушного змея, и мое сознание, соединенное с ним через нательный крест, прикрепленный под «Купиной», летело вслед змею вверх и вверх, сквозь «умные» небеса. У меня даже возникла непроизвольная маркировка этих «небес» по ощущению их увеличивающейся энергетичности. Вознесение закончилось, по-моему, на цифре «12», то есть на «двенадцатом небе» движение прекратилось. Возможно, эта цифра была случайной (хотя теперь, зная, какую мощь в коллективном сознательном представляет собой И ЦЗИН, я подозреваю, что цифра 12 возникла потому, что под этим номером в И ЦЗИНЕ стоит гексаграмма «Упадок»). Однако не случайным было само переживание ряда количественно измеряемых энергетических уровней, которые я преодолевал.
За этим странным занятием меня застал отец Веры, Май Петрович. Со стороны, я, конечно, представлял собой сумасшедшего с остановившимся взглядом, направленным в одну точку.