— Ишь ты, знаток женских линий выискался. Ну, ничего, ты свое получишь, — опять пообещал Самсонов-старший.
Соснин бросил на него недовольный взгляд и вновь обратился к Владику.
— Спортсменка, может, девушка?
— Точно, — обрадовался Самсонов-младший. — Спортсменка. Сумка у нее такая, с кольцами олимпийскими. И еще деревяшки торчали из сумки, — лихорадочно вспоминал Владик. Его, по-видимому, не вдохновляла перспектива остаться наедине с отцом, и он старался задержать Соснина. Но сколько он ни хмурил лоб, напрягая память, никаких подробностей больше вспомнить не мог.
— Какие деревяшки? Ракетки, может? — помогал ему Николай.
Но Владик отрицательно покачал головой. Он с тоской смотрел теперь на собиравшегося уходить капитана.
— Вот мой телефон, если что-нибудь вспомнишь, позвони, — попросил на прощание Николай.
Из дневника Лени Фастова
Мама уехала вчера в командировку, и Алишер засиделся у меня допоздна.
— Остаюсь ночевать у тебя, — объявил он.
Я хоть и обрадовался, но не подал виду.
— Боишься по ночам ходить? Тебя, наверное, девушки провожают. Вот ключ. Постель возьми в сундуке.
Алишер ворчит, что порядочные хозяева так с гостями не обращаются, но я уверяю его, что система самообслуживания теперь широко используется и гостями. Он выходит в другую комнату и что-то долго не возвращается.
— Ты что там застрял?! — кричу я ему. — Уж не прихлопнуло ли тебя крышкой сундука?
В ответ слышится ворчание:
— Такие сундуки только зарывать на необитаемом острове с кладом. Прямо-таки музей старины. А сумка, сумка... Не иначе «времен Очакова и покоренья Крыма»...
— Это все бабушкино, — поясняю я ему, а в ответ слышится звук детского рожка. Я смеюсь: это была моя любимая игрушка, и бабушка спрятала ее в свой сундук, впрочем, как и мои распашонки. Наконец, Алишер возвращается с постельным бельем, и мы укладываемся.
— О чем молчишь, Спиноза? — спрашивает Алишер. — Кинь сигарету.
Половина второго ночи. Кривой ятаган месяца заглядывает в комнату через открытую балконную дверь. Алишер развалился на широкой тахте, я, как и положено хозяину, приткнулся в противоположном углу на раскладушке. Спать не хочется.
— Не мешай спать! — Я швыряю в сторону тахты комнатную туфлю. Снаряд, по-видимому, попадает в цель, потому что Алишер надолго затихает. Копит желчь. Интересно, когда и в виде чего он ее на меня выльет?
Проходит минут десять.
— Дай сигарету, ирод, — голосом профессионального попрошайки стонет Алишер.
Мужчины курят по ночам,
Когда бессонницу почуют.
Не надо доверять врачам:
Они совсем не то врачуют.
Ночных раздумий трибунал,