«Но удача все-таки есть», — подумал Виктор, увидев идущего по другой стороне улицы Алишера.
— Послушай, Алишер, ты слышал, что сказал о тебе Соломон?
— Интересно, — улыбнулся Алишер.
— Он сказал: «Худший из всех виденных мною под солнцем недугов — богатства, сберегаемые во вред их хозяину».
— Ну, это не про меня, — разочарованно хмыкнул Алишер. — Сей недуг даже близко ко мне не подходит.
— Друг мой, богатство — понятие относительное. Ведь сегодня день студентов. Ты стипендию получил?
— A-а, я догадался, ты забыл дома чековую книжку и неохота возвращаться. Кстати, ты так и не объяснил мне, почему стал пить.
Виктор серьезно посмотрел на него и спросил:
— Ты что же, действительно решил разобраться в этом?
— Конечно! — искренне ответил Алишер. — Только откровенно.
— Идет, — со злой усмешкой сказал Виктор и спросил: — Ты знаешь, чего я больше всего боюсь? — Алишер ничего не ответил, и Виктор продолжал: — Я одного боюсь на этом свете, что меня, такого горячо мной любимого, не станет — и удивляюсь, как можно бояться еще чего-нибудь: жены, начальства, долгов, неуважения. Я физически ощущаю этот страх, он погоняет меня, как осла, своей плетью: «Ну же, вперед, скотина! Быстрей к пропасти! Сейчас я тебя скину туда!» И вот однажды я почувствовал, очень явственно, что схожу с ума от ужаса. Тогда я купил бутылку и выпил ее. Наступило успокоение — оказывается, есть на свете панацея от бед. Потому и пью...
— М-да, занятная философия, — саркастически произнес Алишер. — Ты это серьезно?..
— Ну как, дашь? — уклонился от ответа Виктор.
— Опять пить?
— Ты не бойся, я верну сполна... Да и не на выпивку это, — Виктор отвел глаза. — Книгу одну нашел. Давно за ней гоняюсь: однотомник Гете.
— Точно не на выпивку, интеллектуал?
— Точно, — криво ухмыльнулся Виктор, по-прежнему не глядя на Алишера.
— Сколько? — спросил тот.
— Червонец... можешь?
— Ого! Внушительный удар по бюджету. Ладно, держи. Если мне не хватит до стипендии, придется дотянуть на чувстве юмора.
Здание, где работала Фастова, поразило Арслана своими коридорами. Длинные, узкие и темные, они напоминали туннели. Здесь находилось множество учреждений, и ему пришлось немало побродить, прежде чем он с трудом отыскал кабинет начальника. Но войдя в приемную, Туйчиев понял: поговорить спокойно не удастся. Здесь стоял гул, беспрерывно звонил телефон, в кабинет и обратно шли и шли люди.
Арслан решил действовать через секретаря, миловидную девушку лет девятнадцати, которая умело и быстро направляла поток посетителей. Улучив момент, когда она положила телефонную трубку, Туйчиев негромко представился и добавил: