— Вот и отлично. Сейчас ей позвоните, мол, так и так, есть неотложный разговор. Вы придете не один, пусть она не удивляется. С Богданом пока ничего трагического не случилось: жив-здоров, но в какую-то неизвестную вам неприятность он влип. Найдите на шахте еще одного свободного человека, который может на часок отлучиться, и мы поедем в гости к Лазне.
— Нет-нет! — резко запротестовал Пиво. Выставил впереди себя руки, будто хотел задержать надвигающуюся на него опасность: — Я с участка — никуда. У меня — смена. Чего это вдруг я должен кому-то звонить?
— Елизавета Фоминична знает вас... Вы представитесь. А если сказать: «Милиция» — и ее переполошишь, да и внимание соседей привлечешь. До поры до времени этого делать не стоит.
— Нет-нет, без разрешения начальника участка я во время смены — ни на шаг. Звоните ему... Если прикажет.
Звонить Пряникову, с которым Лазня пьянствовал накануне, а затем возил «Петеньку» к Алевтине Тюльпановой (Анке, как ее называют в миру), Ивану Ивановичу не хотелось. Но деваться было некуда: помощник начальника участка по-своему был прав.
— Звоните Пряникову, — сказал Иван Иванович. — Объясните ситуацию. А я — со своей стороны...
— Никуда звонить я не буду, мне в шахту, — огрызнулся Пиво. — Надо узнать положение на участке.
— Да вы же только что из шахты, — возразил Иван Иванович.
Горняка после бани сразу видно. Волосы мягкие, пушистые, рассыпаются, а под глазами — «модняцкая» синева, — это въелась в мягкую кожу острая, всепроникающая угольная пыль, которую так просто не отмоешь. Тем более горняк, как правило, спешит, экономит минуты и мгновения на чем только может. «Поскорее бы!»
— Ну и что же, что из шахты. Перед вами позвонили: в проходческом забое не сработал один патрон. Породу не убирают, ждут инженера.
Это была та сказочка, которой угощал Лазня стволового на вентиляционном, когда спешил обеспечить себе «железное» алиби.
Иван Иванович улыбнулся, снял трубку и сказал телефонистке:
— Проходку четырнадцатого...
Помощник начальника участка вдруг побурел, поняв, что сейчас его поймают на вранье.
— Ну, я могу и не поехать, там есть горный мастер. Позвоню сейчас Петру Прохоровичу.
Почему Лаврентий Степанович так усиленно уклоняется от выполнения своего гражданского долга? — подивился Иван Иванович. Не хочет, чтобы потом, когда все утрясется, Лазня упрекал его, дескать, «привел милицию» для обыска? Что стоит за нежеланием помощника начальника участка оказать властям посильное содействие? Позиция мещанина: моя хата с краю — я ничего не знаю? Или что-то иное, пока неизвестное майору Орачу?