.
Командиру части был уже подан рапорт с просьбой зарегистрировать брак, но… 3 марта не в снайперском гнезде при наблюдении за передним краем противника, как уже после войны проскользнуло в литературе, а прямо на позиции 54-го полка Киценко был тяжело ранен во время неожиданно обрушившегося артобстрела. Произошло все на глазах Людмилы, которая вместе с подчиненными доставила Алексея в медсанбат. Она молила судьбу сохранить любимого, но муж умер у нее на руках.
Что-то навсегда затвердело в ее душе. Преодолев шок, Павличенко через несколько дней вновь вышла на боевую позицию, и счет уничтоженным врагам стал быстро расти. Задолго до рассвета Люда выходила в засаду и не покидала ее сутки, двое. Умело примерялась к рельефу, делала своими союзниками и туман, и солнце, и сумерки. Судьба любимого человека напоминала: цена малейшей ошибки — гибель. Тем более что за ней с той стороны вели настоящую охоту, поскольку ее беспощадный почерк немцы уже узнали.
Во время обороны Севастополя Людмила к своему боевому счету, составлявшему 187 вражеских солдат и офицеров, добавила еще 122. Итого — 309 врагов, среди которых — 36 снайперов. Она, как и другой прославившийся под Севастополем снайпер — Ной Адамия, придерживалась правила: «Один выстрел — один труп врага».
Людмила Михайловна в своей книге приводит свои записи той поры: «За 31 марта советские снайперы уничтожили 32 немецких солдата и офицера; за 3 апреля — 18; за 4 апреля — 26; за 6 апреля — 25; за 7 апреля — 26; за 8 апреля — 66; за 9 апреля — 56; за 10 апреля — 108; за 11 апреля — 53; за 14 апреля — 55; за 15 апреля — 50; за 18 апреля — 83; за 19 апреля — 65. Всего за 30 дней апреля снайперы отправили на тот свет 1492 фашиста. А за первые десять дней мая — 1019…»>{407}
Ходили слухи, что глазное яблоко у Людмилы имело особое строение, чем якобы и объяснялось ее острое зрение. Говорили, будто она заговорена от смерти знахаркой и будто слышит все в радиусе полукилометра. Но, скорее всего, это были обычные байки, по крайней мере, сама она никогда на эту тему разговор не поддерживала.
А вооружена была Людмила, как уже упоминалось выше, привычным для миллионов красноармейцев и стандартным для советских снайперов оружием — 7,62-мм винтовкой системы Мосина образца 1891/1930 г. Была у нее одна так называемая выходная винтовка, а рабочая винтовка — обыкновенная трехлинейная. Были, разумеется, оптический прицел и качественный бинокль. Способность извлечь из оружия максимум возможного девушка привела в равновесие с умелым использованием свойств собственного организма — острыми взором и слухом, тонкой интуицией, трезвым холодным расчетом. Ничем не заменимым было и уверенное знание баллистических таблиц, позволявшее до сантиметров определить расстояние до цели и внести необходимую поправку на ветер.