Восковая персона… С ней нужно было обращаться с большой осторожностью и почтением – она многое и многих видела.
В феврале 1725 года Растрелли получил по велению императрицы сделать по снятым слепкам восковую фигуру Петра Великого, чтобы сохранить его подлинный облик. В XVIII веке персоны «яко живые» были очень популярны, и мастеров-художников, умевших их достойно воплотить, ценили высоко. Карло Бартоломео Растрелли был именно таким мастером «в деле портретов из воску, которые похожи на живых». Он ещё при жизни Петра сделал его маску – «запечатлел лицо» и в скорбные для империи дни приступил к работе. Туловище, ноги и руки сделал из дерева, кисти рук, голову и ступни – из подкрашенного воска, детали соединил шарнирами. Для парика использовал собственные волосы Петра – во время жары летом 1722 года его постригли. Глаза были написаны на золотых пластинах по финифти живописцем Андреем Овсовым. Фигуру одели в камзол с серебряными узорами и вышитым орденом Андрея Первозванного – наряд, в котором Пётр короновал свою жену Екатерину I. На боку у Петра – кортик с эфесом из китайского аспида, а в левую руку вложен печатный лист Полтавской баталии. Выставили Персону в Кунсткамере, в кабинете Петра Великого. Прошло время, и Пётр обосновался в Эрмитаже. «Иногда, – говорили знающие, – статуя встаёт и бродит по ночному дворцу».
Эвакуировали Персону с почтением: её раздели, бережно отделили руки, ноги, голову, все восковые части упаковали в отдельный специальный ящик и проложили мягкой тканью. Великое счастье музейных работников – в неспешном прикосновении к прекрасным творениям прошлого, возможности остаться с ним наедине, всматриваться в их лица, пытаться понять, почувствовать их тайны.
Сохранились документы, хроника событий и дел:
«22 июня – перенос 40 картин под своды Особой кладовой. Шесть суток – на подготовку 500 тысяч единиц хранения для первого эшелона. 30 июня 1941 года – литературный эшелон – 22 вагона отправится в Свердловск. 422 ящика с 700 тысячами единиц хранения отправили во втором эшелоне – 23 вагона».
«Эрмитаж закрыт. В залах вместо посетителей выстраиваются ящики разных размеров. Картины начинают исчезать со стен, очищаются подвальные помещения – там устраивается бомбоубежище. Часть помещений будет использована для хранения коллекций. День простоял пасмурный, шёл дождь, погода не летняя, настроение не светлое», – писала в дневнике научный сотрудник Эрмитажа Мария Коноплёва 23 июня 1941 года. Орбели вспоминал: «Все принимали участие в упаковке, на еду и отдых тратили минимум времени – не более часа в сутки. Люди берегли каждую минуту, все мы спешили. Спать и отдыхать измученных людей приходилось отправлять особым приказом: всем нам Эрмитаж – дороже сил и здоровья».