«Красный вагон» – не простая история, в ней много метафор, намёков, смыслов. Это инсталляция – жанр, позволяющий перейти из двухмерного пространства в трёхмерное и обратно, причудливое путешествие, в котором и художник, и зритель сосуществуют вместе в одном сюжете. Искусство расширяет границы видимого мира. Музей в каком-то смысле тоже инсталляция: вы бродите по залам и перемещаетесь из одной реальности в другую. «Красный вагон» – фрагмент советской реальности, коммунистической идеологии, метафорическая история нашей жизни. Это одна из первых работ, сделанных в иммиграции. 1991 год – образ страны, который пугает и угнетает. Вы входите в вагон, перед вами лестница, уходящая в небо, – стремление ввысь, в будущее. В вагоне светится большой утопический городской пейзаж, звучит энергичная, бодрая музыка. На выходе валяется груда строительного мусора. Зачем? Красный вагон – пространство, которое порождает определённые эмоции, воспоминания. Я очень люблю иногда «посидеть» в этом вагоне, послушать. «Я помню, – рассказывал Кабаков, – как наклеивал старые квитанции, и у меня было ощущение, что я открываю новые миры. Я переживал настоящее вдохновение: хотя это были только старые квитанции – это были знаки моего прошлого… Искусство не преодолевает скуку жизни, но в самом акте перехода от жизни к искусству открывается какая-то дверь, и скука перестаёт быть сплошной».
Почему Илья Кабаков так популярен, за что его ценят? Он сумел перевести опыт коммунального, во всех смыслах, быта и идею русской утопии на язык, понятный не только нам, живущим здесь, но и миру. Что выражает гора мусора у вагона? Вам решать – выбирать или отвергать. Может быть, это напоминание, или предостережение, или неаккуратная оплошность времени, эпохи, истории, культуры. Или наоборот – процесс освобождения: стройка продолжается, ремонт в самом разгаре. «Я знаю, – говорит Кабаков, – если лампочку из жизни перевесить на стену музея, то она попадёт в зону бессмертия и я освобожусь от страха той скуки, с которой эта лампочка висит в моей комнате».
Вы попадаете в музей, в мир волшебный, таинственный, у него свои законы и свои правила. У нас, к сожалению, многое запрещалось и многое запрещается. Я думаю, что музеи должны оставаться территорией, свободной от диктатуры запретов. Музей – место, где каждый может принимать собственные решения, руководствоваться своим вкусом, своим мнением: можно спорить, не соглашаться, высказываться, но никто не может открывать дверь музея, этого храма культуры, грязными ботинками и хамскими словами указывать, что нужно показывать, а что нельзя. Музей сам принимает решения и несёт ответственность за свои решения перед прошлым, настоящим и будущим. У музея есть право и есть правила, которые нужно уважать и соблюдать. Музей – поле бессмертия, но и бесстрашия. Я думаю, современного искусства не существует. Искусство – одно, оно часть большой истории, сложного процесса. Есть искусство сегодняшнего дня, оно или останется, или не останется: о нём будут вспоминать или быстро забудут. Нет грани между сегодняшним искусством и искусством прошлых эпох. Всё – едино.