Удивительные, трогательные, печальные истории хранит Зимний дворец. Мы вспоминаем и, кажется, начинаем понимать более чутко и времена, и нравы, и судьбы. Николай I – личность очень интересная, глубокая, противоречивая, сложная, но нам он дорог прежде всего как человек, открывший музей Эрмитаж.
Вечером 17 декабря 1837 года Зимний дворец охватил пожар – он длился три дня. «Торжественно-печальными были последние часы феникса-здания. Мы видели, – вспоминали очевидцы этого страшного события, – выбитые окна, мощный огонь ходил победителем на пустынном просторе, освещая широкие проходы: он то колол и обваливал мраморные колонны, то дерзко зачернял драгоценную позолоту, то сбивал в безобразные груды хрустальные и бронзовые люстры, то обрывал со стен роскошные парчи и шторы». Император в это время был в театре, давали «Баядерку». Ему сообщили, он тут же помчался в Зимний и увидел страшное пепелище: полностью выгорели два этажа, погибло много прекрасных и ценных вещей. Зарево в ту ночь было такое яркое, что его видели крестьяне окрестных деревень за 50–70 километров от столицы.
Василий Андреевич Жуковский оказался свидетелем этого страшного происшествия: «Вся громада дворца представляла огромный костёр, с которого пламя то восходило к небу высоким столбом под чёрными тучами чёрного дыма, то волновалось как море, коего волны вскакивали огромными тучами чёрного дыма, то вспыхивало скопом бесчисленных ракет, которые сыпали огненный дождь на все окрестные здания. В этом явлении было что-то невыразимое: дворец и в самом разрушении своём как будто вырезывался со всеми своими окнами, колоннами и статуями неподвижною чёрною громадою на ярком трепетном пламени».
Николай ринулся внутрь горящего дворца – спасать, помогать, ободрять гвардейцев, руководить всеми работами. «Государь не потерял присутствия духа. С помощью Божьей он миновал опаснейшие места, ведя за собой дворцовых слуг и сторожей. Государь велел полкам Преображенскому и Павловскому… выносить мебель и прочие вещи и складывать на Дворцовой площади, а более громоздкие вещи – статуи и украшения, вделанные в стены, – оставлять на жертву пламени, чтобы не подвергать людей опасности». Угроза, что огонь может перекинуться в Эрмитаж и погубить полотна Леонардо, Тициана, Рубенса, Рембрандта, была очень велика. Чтобы спасти Эрмитаж – разобрали переходы, соединяющие Зимний и Эрмитаж, дверные проёмы и окна наглухо заложили мешками с песком и поливали из брандспойтов – Эрмитаж не пострадал. «Надо благодарить Бога, что пожар случился ночью, – писал Николай I. – Эрмитаж мы отстояли и спасли почти всё из горящего дворца. Жаль старика, хорош был… Надеюсь к будущему году его возобновить не хуже прошедшего, и надеюсь без больших издержек. Одно здешнее дворянство на следующий день хотело мне предоставить 12 миллионов, также купечество и даже бедные люди. Эти чувства для меня дороже Зимнего дворца; разумеется, что я ничего не принял и не приму: у русского царя довольно и своего».