Несколько работ Фридриха принадлежат семье Николая I. Одна из первых приобретена в 1818 году – «На паруснике»: молодой человек и девушка держатся за руки, любуются морем, всё просто и всё наполнено тайной. Наша жизнь – путешествие, а море – символ времени, бесконечности, вечный похититель и вечный даритель. «Море несёт хлеб и смерть, плоды и гибель», и море – одинаково глубоко и во время тишины, и во время шторма. А корабль… всегда символ свободы, надежды, безопасности, новой жизни и новых возможностей. Паруса – знак тайны…
Ты говоришь то, что бессилен сказать язык.
Ты – время, что вертикально стоит на пути
уходящих сердец.
Чувства – к кому? О ты, преображение чувств —
во что? – в звучащий пейзаж…
Райнер Мария Рильке
Говорят, император Николай любил подолгу молча стоять перед картиной: о чём он думал, мечтал, что вспоминал? «Жизнь – сказка, в которую хочется верить, забыв о тоске по несбыточным мечтам. Мы рождаемся и бродим по бескрайнему океану жизни в поисках собственного счастья, насколько хватает сил».
Император Николай I понимал и ценил художественное восприятие мира. Он успешно учился рисованию, сохранились его пейзажи, рисунки: ему нравилось рисовать букеты цветов, птиц, лошадей и карикатуры на людей. Особенный интерес у Николая вызывали скульптуры – он приобретал скульптуры у самых изящных и модных мастеров своего времени. В Риме, во время своего путешествия, он посетил мастерскую Луиджи Бьенэме и заказал ему несколько работ: «Император был очарован грацией сидящего Амура и заказал для себя скульптуру в мраморе».
Один из самых роскошных залов в Новом Эрмитаже – зал скульптуры. Император Николай I любил скульптуру и уделял ей особенное внимание, «искусство ваяния» ценил, всегда с интересом посещал мастерские скульпторов и покупал много работ. Например «Нимфу, ужаленную скорпионом» Лоренцо Бартолини.
Бартолини – очень известный мастер, его скульптуры изящные, нежные, романтичные, а сам он был характера буйного, гордого, независимого, отличался республиканскими настроениями, обожал Наполеона и даже отправлялся за ним на остров Эльба в 1813 году. Когда Наполеона свергли, перебрался во Флоренцию, наслаждался «красотой великого города и Рафаэлем», своими учителями считал мастеров XV века Донателло, Верроккьо: ясность, чистота, дыхание мрамора восхищали его. Бартолини был дружен с Энгром, они некоторое время делили одну мастерскую на двоих и были подвержены «готическим настроениям». В 1839 году он возглавил кафедру скульптуры в академии и предложил совершенно новый метод образования. Он отказался от классического метода изображать возвышенное, а показал студентам другой метод – на урок пригласил неожиданного натурщика (горбуна) и сказал: «Вглядитесь, как он прекрасен. Всякая натура хороша, если соответствует сюжету. Искусство должно говорить словами чувств. Доверяйте натуре безгранично, без предрассудков идеализма».