Николай I заказал Бартолини «Нимфу». Скульптор начал работу, но, к сожалению, не успел её завершить – он умер, и работу закончил его ученик Джордж Дюпре. Сегодня «Нимфа, ужаленная скорпионом» радует посетителей Эрмитажа. «Она, – говорил Шарль Бодлер, – образец благородства и изящества».
Император посетил ещё и мастерскую Луиджи Бьенэме, мастера «нежной грации и совершенства». Николай I довольно долго беседовал с мастером, внимательно осмотрел его мастерскую и заказал несколько работ. Фёдор Толстой, сопровождавший Николая, вспоминал: «Его Величество был очарован грацией сидящего Амура и захотел, чтобы Бьенэме воплотил статую в мраморе».
Императору понравилась легенда, повествующая о том, как поэт Анакреонт однажды холодным мрачным вечером впустил в дом очаровательного мальчика – тот дрожал от холода, был голоден и напуган. Анакреон обогрел ребёнка, накормил. Мальчик развеселился и со смехом пустил стрелу в сердце Анакреона. С тех пор поэт стал писать стихи о любви и восхвалять «самого мощного из богов небесных»:
Как кузнец молотом вновь Эрот по мне ударил,
А потом бросил меня он в ледяную воду.
Луиджи Бьенэме был так тронут вниманием русского императора, беседой с ним, что растрогался и преподнёс подарок – бюст Николая I в лавровом венке. Александре Фёдоровне венок категорически не понравился: когда они вернулись в Петербург, она попросила скульптора Ивана Витали венок срубить за приличное вознаграждение – 200 рублей серебром.
В Италии Николай I приобрёл больше двадцати скульптур, которые были выставлены в Новом Эрмитаже и во многих покоях императора. Благодаря императору в Эрмитаже были открыты специальные залы европейской и русской скульптуры (сейчас на их месте – коллекция маркиза Кампана). Николай придумал украсить музей изделиями из камня: удивительные резные камни, изысканные кубки, фантастической красоты вазы из малахита, яшмы, сердолика – настоящие сокровища из дворца Хозяйки Медной горы.
Николай – человек отменного вкуса, художественного чутья и необычайной энергии: он во всём, что касалось Нового Эрмитажа, принимал самое непосредственное участие, во всё активно вникал, всё контролировал, за ним всегда было последнее слово. Конечно, хорошо, когда большие начальники увлекаются искусством, но надо сказать, иногда такие увлечения мешают и сильно напрягают.
Когда к нам в Эрмитаж «зачастил» глава города, все мне завидовали: мол, ты часто его видишь и можешь сразу все проблемы решить. Глубочайшее заблуждение. Директор одного известного театра откровенно признался: раньше, когда начальник приходил раз в год, гораздо проще и легче решались вопросы, а потом привык к нам, утомился от наших проблем, надоели просьбы, рутина неприглядна, и, знаете, мало что удаётся решить. Я бы вниманием к себе больших начальников не злоупотреблял.