Степан Александрович был человеком самолюбивым, не терпел противоречий и не допускал мысли, что способен ошибиться. Тиран? Конечно – тиран и диктатор. Но я думаю, что принимать решение может и должен один человек. Я не против советов, обсуждений, совместных размышлений, но решение всегда – за одним, за главным. Мне нравится высказывание Георгия Товстоногова: «В театре не может быть никакой демократии, в театре работает только диктатура». В музее, я уверен, тоже работает только диктатура.
Гедеонов реализовал много важных проектов, которые и сейчас актуальны. Например, он горячо отстаивал проблему музейного штата, убеждал, что нужно увеличивать количество смотрителей, доказывал: смотритель – необходимая и очень полезная должность. Он добился своего: вместо положенных тридцати в Эрмитаже стали работать 60 смотрителей. Он первым уделил внимание проблеме климата Эрмитажа: в музее слишком сухой воздух, он вреден для картин и старинных предметов, необходим правильный, грамотный воздухообмен, нужны специальные службы. Он их создал.
Рассказывают, что к Гедеонову был нужен особый подход. Степан Александрович не любил, когда его о чём-то просили, и сразу на любые просьбы отвечал: «нет», «никогда», «невозможно». «Не спешите огорчаться, – утешали сотрудники, – подождите, ветер перемен возможен – пусть пройдёт время». Проходило несколько дней. «Не будем спешить, – говорил Гедеонов, – посмотрим, подумаем, а потом – может быть… всё может быть».
Он был в высшей степени вспыльчивым человеком, без стеснения кричал на сотрудников, в порыве гнева всем, даже дамам, говорил «ты», но… совершенно не мог выносить слёз. Как только видел, что сотрудник готов заплакать, мгновенно шёл на любые уступки. Гневливый, темпераментный, шумный, но если случалась у кого-то беда – мгновенно приходил на помощь и делал всё, что было в его силах.
Драматург Александр Николаевич Островский говорил: «Очаровательный Гедеонов питает слабость к сочинительству». Однажды Гедеонов сделал Островскому предложение, от которого невозможно было отказаться. Степан Александрович много лет изучал эпоху Ивана Грозного, обращал внимание на события, судьбы людей, о которых мало кто из историков вспоминал. Его увлекла история отношений Ивана Грозного и Василисы Мелентьевой – седьмой, невенчанной жены царя.
Василиса – «грешница с лукавыми глазами, с манящим смехом на устах открытых» – мечтала, жаждала любой ценой стать царицей, и Грозный влюбился в неё, «зрящу ярко». Царство было так близко, но однажды во сне Василиса с нежной страстью прошептала имя своего возлюбленного, Андрея Колычева. Иван услышал – Василису постригли в монахини, а её возлюбленного, «с кем царя обманывала», жестоко казнили.