Паша, я далека от мысли, что следствие закончено. Что ж, арестуют — заслуженно. Жаль только, что Кирилл тогда останется совсем один. А если оставят на свободе, — сделаю всё для того, чтобы он всё-таки вырос человеком. При всей своей испорченности, он очень добрый и самоотверженный; ненависти его не боюсь: плевать мне на его ненависть. Врал нам да сам и поверил. Ничего, с ним всё будет в порядке. Во всяком случае, я очень на это надеюсь.
Всё. Пока.
Клара. 16 июля, воскресенье, 14–25
Ну вот. Пока ты перевариваешь моё предыдущее послание, я вышла смотреть, не появится ли Кирилл, а он сидит на крылечке и курит. Точь-в-точь покойная мамаша.
Я села рядом и положила голову ему на плечо.
И тогда он заплакал. Так трогательно, по-детски…
Мы дома. Мальчик умывается, потом буду кормить и разговаривать. А ещё потом — Порфирий Петрович. Что скажет — неизвестно.
Всё, Павлик.
Что дальше — не знаю.
Павел. 16 июля, воскресенье, 16–11
Однажды Слон вывалялся в муке и пошел по лесу погулять. Навстречу ему Обезьяна. Увидела Слона и говорит: «Ни фига себе пельмешка!»
Это я в том смысле, что удивила ты меня по полной программе. Давненько я так остервенело скальп свой не чесал. Ну, ты-то проницательная (чтобы не сказать — ясновидящая) и все про всех знаешь. Вот и про меня раскусила. А я про тебя — нет. Прости уж. Не обладаю сверхъестественными способностями. Я бы скорее поверил, что Зинка-змея сама отравилась, захлебнувшись собственным ядом. Хотя нет, там же пистолет мой имел место быть… Ну, значит, застрелилась от злости. Но что это ты ее… Ты! Клар, а ты ничего не путаешь? В смысле, не врешь?
Если не врешь, то что же нам теперь делать? Логичнее всего, взявшись за руки, пойти и сдаться властям. Или еще проще: обоим явиться сегодня к Лэрри на кофе питие и, хотя он и не при исполнении, предложить ему исполнить свой долг и препроводить нас с тобой, куда следует. Уж он-то точно знает, куда именно следует.
Есть и другой вариант: ты молчишь про себя, а рассказываешь ему обо мне. Тому есть, как минимум, два резона. Первый: я считал (и, кстати, по сей день так считаю), что уничтожил твоего многолетнего истязателя (вспомни свою собственную теорию защиты беззащитного). Но ведь для тебя же он не истязателем вовсе, а любимым был. И второй резон — Кирилл. Это очень веская причина тому, чтобы тебе оставаться в живых и на свободе. Не правда ли?
А вот и третий вариант. Давай рванем куда-нибудь отсюда к чертовой матери! Здесь нам с тобой обоим будет трудно. Стены, улицы, люди — общие знакомые — будут постоянно напоминать о происшедшем. Так что давай уедем. Насовсем. Вместе. Куда-нибудь, где тепло. Например, на Гавайи. А что? Снимем квартиру пополам, так и дешевле будет, на окраине Гонолулу, поближе к океану — чтобы Кириллу недалеко бегать купаться. Работу какую-нибудь найдем: тестировщики программ и учителя в наше время везде требуются. Ты бывала в Гонолулу? Там позади зоопарка потрясающая гора (не помню название), и закаты над этой горой — фантастические!