Кирюшка сегодня болтался, пока я работала. Навестил меня на работе в ланч, мы ходили в забегаловку напротив, знаешь? Хорошо, в Сан Франциско общественный транспорт достаточно удобен. Так что, пока у нас всё нормально, тьфу, тьфу, не сглазить бы. А потом лето кончится, пойдёт в школу. Он же способный, в папу. Так пусть пока у меня и останется? Я ему буду с собой ланчи паковать. Верится с трудом.
Да, кстати, Кирилл, наконец, поставил батарейку в мои часы. Всё время забываю тебя спросить: у тебя часы идут хорошо? А то, если батарейка нужна, он и тебе сделает. В смысле, вставит. Это я так шучу.
Ни Мишка, ни Марго нас не дёргали сегодня. Это отрадно. Случалось ли у тебя так когда-нибудь? Я имею в виду, обратишь ты на кого-то в толпе внимание… На двух разных людей, совершенно ничего общего между ними нет, а потом… Вдруг они оказываются каким-то образом связанными между собой. Как Мишка и Марго… Чуть не написала, Мишка и Зинка… Надо же, как срабатывает судьба! Поехать на другой конец материка в поисках мужа, а найти брошенного когда-то собственного ребёнка.
Завтра уже начну, как раньше, звонить тебе с работы. Сегодня же пришлось решать проблемы: накопилось слишком много и все срочные. Но за день немного разгрузилась.
Всё-таки любопытно: почему Олег думал о своей смерти? Может, ему угрожали? Может, есть кто-то конкретный, кто угрожал и выполнил? Как бы узнать.
Да, вот же ещё что. Сегодня на работу звонил этот… Порфирий. Лэрри его зовут. Лэрри Кассиди. Я была занята, обещала встретиться с ним завтра. Будет из меня, наверно, информацию тянуть. А ведь я уже всё, что знала, сообщила. Не понимаю, какого рожна им ещё от меня надо. На родине я бы уже не спала всю ночь… Со страху не вылезала бы из туалета, а самое главное — заготовила бы знаменитый узелок. Какое счастье, что мы здесь, а не там!
Конечно, и тут люди боятся электрического стула… Но ведь, если бы меня в чём-то подозревали, то вызвали бы в полицию, а не шли домой? Ты не знаешь, как это здесь происходит? Нет, на самом деле, я, конечно, дёргаюсь, но ведь глупо предполагать, что меня и не спросят. Даже обидно, пожалуй…
Ну, пока. Кирюшка зовёт смотреть детектив. Поздно, конечно, да пускай побалуется, ведь каникулы!
Да, а чего ты везде пихаешь свою кредитную карточку? Давай тогда пополам разделим, ОК?
Павел. 11 июля, вторник, 1-28
Сегодня утром пообщался, наконец, со своей мамой. После недельного перерыва, вызванного известными событиями. Привет тебе от нее. Я ей про тебя в последнее время все уши прожужжал и — что ты думаешь? — количество-таки да перешло в качество. Где-то с месяц назад во время нашего с ней очередного тура по магазинам она даже не в вопросительном, а скорее в утвердительном эдаком ключе сказала что-то вроде того, что если у тебя (у меня, то есть) с тобой (с тобой, то есть) так все серьезно, то не пора ли вам с ней (с мамой моей, то есть) познакомиться? Она же, мама моя, об этом, э… специфике моей как э… мужчины — понятия не имеет! Хотя, может, и догадывается о чем-то, но — в любом случае — молчит. И я всю жизнь, каждый день думаю: сказать ей или не сказать (тоже Гамлет хренов!), а то ведь все внуков ждет. Слушай, а давай я тебя ей вместе с Кирюшкой предъявлю! Во сюжетик! Хотя если серьезно… Вот так, выпимши, оглянешься (у кого же есть время не выпимши оглядываться?) и встает он. Вопрос. Такого примерно плана. Мне уже сорок два, для России это значит — старик, для «тут» вроде еще не совсем старик, но здорово уже за середину перевалило. Ничего не нажил, но и черт с ним! Вопрос в другом: кто у меня есть? Или лучше так: кому я нужен (кроме создателя, разумеется: у него в обеих палатах, и в нижней, и в верхней всегда вакансии есть)? Ну, маме. Ну, хочется верить, тебе (зачем — это уже другой вопрос). Ну, может быть, в какой-то степени Кирюшке, особенно после всего, что с ним (или, точнее, рядом с ним) случилось… И — все. Тогда следующий вопрос: а сколько мне надо тех, кому я нужен? Тут ответ прост: хватит и этих троих.