Опять позвонила Лизка. Её не поймешь. Сначала за что-то благодарила, потом крыла Сюську на чём свет стоит. «Я её лучшей подругой считала! А она!». В результате заорала, что лучше бы не знала ничего, и опять-таки во всем обвинила меня.
Скучно им, я думаю, вот и находят себе приключения.
Всё, я убегаю. Да, кстати, все свои подозрения я держу при себе, а Порфирию зачем открываться? Он — детектив, ему за это деньги платят. Поэтому пусть и дознаётся, я ему исповедоваться не собираюсь. И вообще, смотри, по пьянке не сболтни кому-нибудь. Например, Мишке, а то разнесёт или сочинит какую-нибудь такую песенку, в которой каждый узнает товарища.
P.S. И, наконец, только что позвонил Кирилл. Спросил, сколько ещё собираюсь торчать на работе. Я сказала, что уже готова на выход. Тогда этот дурачок со значением в голосе заявил, чтобы я не волновалась. Он, Кирилл, если что, — за меня «кого угодно» поубивает, значит, я могу спокойно ехать домой. Можешь представить себе теперь моё спокойствие. Вот же, насмотрелся детективов, глупый мальчишка.
Клара. 11 июля, вторник, 20–45
Только что ушёл Порфирий. А явился со своим собственным стаканом кофе из Старбакса. Американская изобретательность меня умиляет. Мало того, что придумали одноразовую посуду, так ещё эти круглые картонные штучки вокруг стакана, чтоб не обжечь пальцы.
Общался со мной Лэрри Кассиди культурно, вежливо, даже, я бы сказала, почтительно. В отличие от вызова ТАМ, когда я не запомнила не только фамилию, но даже внешность этого мерзавца, зато хорошенько и на всю жизнь запечатлела угрозы «в следующий раз говорить со мной по-другому».
Беседовали мы на кухне. Я, конечно, извинилась, но объяснила, что это русская привычка, дескать мне так сподручней, к тому же, Кирилл в гостиной любит смотреть телевизор. В общем, Лэрри не возражал: ему, по-моему, приходится общаться в таких ситуациях, что для него моя кухня — королевский дворец.
Порфирий задал мне вопросов, как любит выражаться та же Сюська Сапожник, до хрена и трошки. Расспрашивал, в первую очередь, кого Олег обдурил на крупные суммы. Спрашивал о Йоське, но тут уже всё ясно. Расспрашивал меня подробно о браке с Олегом, о разводе, о моих взаимоотношениях с Зинкой. И, между прочим, — как мы с Кириллом относимся друг к другу. Реально, если бы не выяснилось, что мы уехали раньше, то самый ясный и прочный мотив для убийства — это у меня. Ведь насолили мне покойники. Оба. Да ещё желание опеки, а я в нём призналась сходу. Какая удача, что ты тогда посмотрел на часы, да ещё сообразил оповестить время вслух. Как будто, специально для того, чтобы создать мне алиби.