Паша, ты не можешь у Мишки узнать, что произошло? Вообще, что они вчера делали, когда легли спать, принимала ли она обычно снотворное на ночь? Могла ли ошибиться в дозировке?
Конечно, всё не узнаешь, но хоть попробуй, хоть что-нибудь, ладно?
Павел. 12 июля, среда, 11–55
Все, решено, ухожу в барды! Вот, поэму сегодня сочинил — в четырех томах:
С добрым утром, дядя Паша!
По тебе грустит параша.
Там одно местечко есть.
Почему б тебе не «сесть»?
Итак, с добрым утром, тетя Клара! Получил твою и-мейлу (в России их, кстати, «емелями» называют). Прочитал и сел переваривать. Не успел переварить, звонит Мишка. Если бы не твоя и-мейла, я бы ничего не понял из того, что он пытался мне сказать. Потому что он именно «пытался», а не говорил, зубами по трубке на том конце провода «Шестую Героическую» выстукивал. А я же, как назло, азбукой Морзе не владею. Ну, прервал его зубную чечетку, сказав, что уже все знаю. И он почему-то сразу успокоился и почти нормальным голосом попросился ко мне ночевать. Так что сегодня подержи еще Кирюшку у себя: диванчик мой прокуренный примет на себя Мишкин скрежет зубовный. Господи, как же мне его жалко! Он, Мишка, отличный парень, за последние годы мы как-то сошлись с ним, и, знаешь, я ловил себя на каком-то смешном чувстве гордости, что вот, у меня друг, который ведь действительно хорошие песни пишет, да при том еще и человек отличный. За что же ему столько всего и сразу: сперва Зинка, а теперь вот Марго? Кларочка, допрашивать я его вечером не буду — не в моих это правилах — но что-то же он расскажет. А я тогда тебе. Мы же с тобой давно уже взаимопроверенные взаимомолчальники…
Все. Прости. Труба зовет. Побежал трудиться на благо новой родины и собственной зарплаты.
P.S. К разговору о молитве. Помнишь старую-престарую шутку: «Почему когда человек разговаривает с богом, это молитва, а когда бог с человеком — шизофрения?»
Клара. 12 июля, среда, 12–40
Нет, Паша. Не помню я шуток. Анекдоты, и те из головы повылетали.
Не было ещё у меня такого предчувствия, которое бы не оправдалось. А ты решил на старости лет рифмоплётством заняться? М-да, тут уж точно ничего не попишешь. У меня твоё сочинение вызвало истерический смех, но только на минуточку. Не до смеха.
Кириллу я ещё не сообщала. А ты? Не звонил ему?
Боюсь за мальчика: слишком большое нервное напряжение у него, слишком. Правда, он бодрится, старается ничего не показывать. А почему ты меня просишь «подержать Кирюшку ещё сегодня», как будто считаешь, что он должен вернуться к тебе? То есть, как будто тебя с ним связывает нечто, помимо меня, чего я и не знаю? Объяснись, Пашик, а то ведь и на нас с тобой навалилось достаточно.