— Для шутки и мести слишком безжалостно. В чем дело?
— Повторить, как глухому?
— Прекрати.
Он не поверил и голос дрогнул уязвимым и болезненным — обидой. На самом деле, будь это не правдой, более жестокого способа ранить Нольда не существует. Я не стала больше ничего говорить. Приобняв за голову и притянувшись, поцеловала в губы, почувствовав, как настороженно шевельнулись уши. А потом вдруг пальцы защекотало. Волосы у Нольда встали дыбом. Шевельнулись желваки, уши и шея погорячели, и русые недлинные пряди в миг взъерошились, сделав его лохматым. Он отстранился от меня резко, будто кто исподтишка за шкирку схватил, сел на пол, а я наконец-то смогла выбраться. Не сдержала улыбки — каким растерянным он выглядел: полураздетый, пришибленный шоком, смотрящий глазами распахнутыми и голубыми как два бездонных озера. Рубашка встопорщилась. Все телесные волоски, особенно заметные на голых ногах, тоже наэлектризовано стояли дыбом.
Думала будет трудно признаваться и видеть, как Нольд отреагирует, но оказалось легко. А зрелище полузверя в которого ударило молнией — неповторимо!
— Пойдем горячий душ примем. Одежду, кстати, даже не жалко — прощай инквизорский костюм, и ненавистные туфли в помойку!
Все же зря — нужно было переждать день похорон, а уже потом обрушивать новость о беременности. Нольда лихорадило ночь, и я не была уверена, что он хоть на минуту смог заснуть. Утром побрился с порезами, а непросохшие волосы время от времени топорщились влажными прядками, и он тщетно приглаживал их обратно пальцами. Пять-десять минут и Нольд опять становился лохматым.
— Машину вести сможешь?
Кивнул. Выпил свой кофе, сварил вторую чашку, осушив ее в два глотка, и пошел обуваться. Он так ни слова и не произнес с самого моего признания, превратившись в немого и отрешенного от мира Нольда. Кажется, что внутренние разряды никуда и не ушли, и били его, что ни язык, ни волосы не хотели слушаться. А мой шок, наоборот, полностью затих. Мысль о том, что я стану матерью, органично влилась в сознание как само собой разумеющееся. Ничего удивительного в этом не было.
Мы прошли через крышу, с оглядкой добрались до черной машины с затонированными стеклами и поехали на кладбище. Одеты мы тоже были в черное — у Нольда костюм, а у меня платье до щиколоток и мягкие балетки. На плечи, чтобы укрыть голые руки, накинула темно-серую кофту с длинным рукавом.
У главных ворот уже стояло несколько автомобилей, а люди собрались у здания в глубине, из которого должны были выносить пустой гроб. Лёны там не было даже прахом от зомби, поэтому ритуал захоронения был сам по себе странен. Но так положено. Возможно, что внутрь положили личные вещи…