Повернула зеркало, посмотрелась и причесалась пальцами, выудив пару травинок из прядей. Не представляла себе нашу встречу, но точно не ждала, что буду в этот момент голая… Взгляд сам соскользнул на движение — Нольд появился из двери один, и с ним было что-то не так! Он шел тяжело и медленно, будто проталкивался через толщу воды, а не воздуха.
Плевать — закуталась как могла и вышла из машины босиком, оставив туфли в салоне.
— Что случилось?
— Помоги, Ева… — Он схватил меня через ткань за локоть, и мы вместе пошли обратно к зданию. Его голос сломался и сипел, передавленный каким-то жутким знанием. — Только ты можешь… можешь! Я видел твои золотые глаза, значит, есть силы. Верни ее… умоляю, сделай невозможное, обрати вспять это. Еще вчера ей подали ужин, и Лёна была живая. Ее не тронули, она не развеялась… Ева! Верни!
У Нольда тряслись руки, ноги едва переставлял, а как только накрыло понимание — о чем он, я задрожала тоже.
Персонал переполошен, но никто не бегал, — все в страхе и оцепенении застыли на своих местах, давая нам пройти и застревая за стойками или в проемах других дверей. Тихий растревоженный гул и движение уже за спинами. Нольду давали дорогу, разбегаясь как от огня! Мне становилось страшно от всего — что увижу Лёну зомби и что он так на меня надеется! А я бессильна! Вернуть жизнь в прах невозможно!
— Нольд.
— Ты сможешь.
— Нольд…
Он с такой силой сдавил локоть, что я прикусила губу от боли. И простила ему — за отчаянье, которое исходило и обжигало, как накаленный воздух. Столько смертей за одну ночь… От души одни клочья, и, если не последняя надежда на чудо, Нольд выйдет из клиники с духовным трупом на спине, а то и с двумя. У него не было сил скрывать чувства и держаться спокойнее — лицо сводила судорога, глаза блестели, а вместо дыхания горлом стал пробиваться скулеж. Мужчина сдавался, а я начинала видеть черты брошенного всеми мальчишки, у кого на всем свете одна родная душа — его сестренка.
У двери стоял охранник:
— Я никого не пустил, как приказали…
— Свободен…
Тот сгинул, и Нольд посмотрел мне в лицо.
— Я все понимаю… но попытайся. Сделай хоть что-нибудь! Взови к своему Морсу, выжги этот пепел… иначе я разорву Злату голыми руками, едва она попадется! Я убью всех, и мать, и некромантку за то, что они сделали!
Он шагнул от меня, прислонился спиной к стене коридора и сполз на пол. Сел у порога с закрытыми глазами.
— Помочь можешь только ты.
Я зашла в комнату и закрыла за собой дверь. Долго стояла так, упершись в нее лбом и не поворачиваясь… не могла я помочь. Необратимость смерти неподвластна никому. Уверена, что и сама Злата, натворив столько страшного… нет…