Один раз вечером путешественникам, утомленным таким сложным переходом, пришлось остановиться на ночлег раньше чем обычно, на берегу небольшого озерца в холмистой местности. Ростила сплела венок из известных только ей цветов и веток, надела его на Любаву, целуя ее и что-то тихо напевая. Новгородка не возражала. В ее глазах по-прежнему стояла рассеянная пустота. Иногда только пустота сменялась тревогой, она поднимала руки к голове, пытаясь что-то вспомнить, но затем снова опускала руки и впадала в отрешенное состояние. При этом ничего не ела, да и пила очень мало.
- Спел бы ты ей что-нибудь, — с болью сказал Всеслав Сольмиру, наблюдая, как Ростила обнимает рыжеволосую девушку и пытается ее накормить. — Ей так нравилось, кода ты поешь и играешь.
- Вот поэтому и не стоит, — ответил сказитель. — Пока она еще нас узнает, но я опасаюсь сделать что-нибудь неосторожное, после чего она вздрогнет и скажет: «кто вы, хлопчики? Ой, боюсь, боюсь». И побежит в лес, прятаться от нас. Нам придется ее вылавливать, насильно связывать, а она будет вырываться… Ей сейчас совсем немного надо, чтобы откачнуться туда, откуда возврата не будет. А мои песни далеко не всегда безопасны.
Всеслав тяжело вздохнул. Этот вечер напомнила ему ночевку на похожем озерце, когда он расспрашивал Любаву о ней самой, а Сольмир тихо спал рядом. Так же шуршали камыши, кто-то плескался в воде. Да вот только Любава была совсем другой.
- Что с ней теперь будет? Я не смогу быть все время с ней, даже если стану служить князю Ярославу. А я не уверен, что стану. Станет ли заботиться княгиня о своей бывшей дружиннице? Я понял из рассказов самой Любавы, что она была им нужна в основном из-за своего отца Рагнара.
- Да, княгини они такие, — подтвердил Сольмир грустно, — им не до простых людей.
- Не знаю, как княгиня Инга, — вмешался в их разговор пришедший в себя Негорад. Он сутки назад очнулся, был по-прежнему слаб, но быстро шел на поправку, — но Марьяна Творимирычева Любку точно не бросит. Так что не изволь беспокоиться, Всеслав. Справимся, — и он слегка улыбнулся своей обычной холодноватой улыбкой.
- Может она и придет в себя к возвращению в Новгород, — с сомнением произнес Сольмир, — но знаешь, что нужно попробовать сделать?
- Что?
- Отвести ее в храм. Не в какую-нибудь местную базилику, она ее может испугаться, а в ее родной, русский храм. С крестом в основании и куполом сверху.
- Понял. Это Червенские земли. Придется немного изменить путь.