Хотя Шейн мерзла каждую ночь, которую они проводили в походе, это не мешало ей потеть под жарким полуденным солнцем. Длинная пыльная дорога иссушила ее, а сползавшая по спине капля пота сводила с ума. Шейн изогнулась в седле, почесывая позвоночник, и Фи странно на нее посмотрела. Наемница решила не принимать это на свой счет. Ее напарница уже несколько дней вела себя странно.
Крюк в призрачное поместье на деле существенно облегчил им путь. Когда через два дня они выползли из подлеска, то снова очутились на широкой торговой дороге, и стало гораздо проще спускаться по восточным склонам гор, ведь обрывы и скалистые утесы сменили широкие, усеянные цветами поляны и виноградные лозы.
Два дня спустя под ярким голубым небом они пересекли границу герцогства Беллисия.
Именно тогда Фи начала вести себя странно – во всяком случае, еще страннее, чем обычно. Накануне ночью она часами смотрела на огонь, складывая и разворачивая носовой платок, пока у Шейн не возникло желание выхватить маленький квадратик ткани и сжечь его, просто чтобы немного успокоиться. Напарница тоже нервничала, практически огрызалась, если Шейн спрашивала, куда они направляются. Ну и дела. А ведь Фи следовало радоваться. Беллисия была сердцем стражей границы, имела постоянный гарнизон, в отличие от маленьких горных городков, которые полагались на нечастые патрули, а значит, охотники на ведьм не бродили вокруг, назначая награды за их головы.
Может, дорога доконала Фи, а может, ее бесплотный дух. Шейн не видела Шиповника с момента стычки на постоялом дворе, но мало ли, вдруг одержимость призрачным принцем похожа на сильную сыпь – становишься нервным и раздражительным.
Наемница посмотрела на Фи. Та сидела в седле как палку проглотила, будто ехала на собственную казнь, а не во владения какого-то богатого старика. Фи облачилась в привычную свободную синюю рубашку и темный жилет, коричневая куртка развевалась на луке седла, а волосы она расчесала пальцами, чтобы те выглядели поаккуратнее. Даже явно наполовину не в своем уме, Фи умудрялась выглядеть более собранной, чем Шейн, от которой несло конюшней и которая постоянно чесала облупившийся от солнца нос. Волосы наемницы превратились в такой колтун, что семейство птиц, вероятно, легко бы приняло ее за ходячее гнездо. Чутье подсказывало Шейн, что в таком виде ни один герцог им не обрадуется.
Наемница глазом моргнуть не успела, как поля и леса сменили ухоженные лужайки. Впереди возникли массивные железные ворота, выше самой Шейн верхом на лошади. Она заглянула сквозь толстую решетку, изучая изысканные сады и тщательно подстриженные живые изгороди. Несколько мраморных фонтанов сверкало на солнце. Недешевое удовольствие, и для его обслуживания требовалась целая армия садовников. Не говоря уже о том, что ворота из кованого железа стояли, вероятно, в целой миле от самого поместья. Его песчаного цвета стены едва просматривались за густыми изгородями.