Группа, играющая в карты за дальним столиком, даже не подняла глаз. Шейн прищурилась, стараясь приглядеться в тусклом дневном свете. Место не то чтобы идеальное, но намного чище, чем большинство известных ей таверн.
Арманда не было видно. Однако рядом с крутой лестницей, оцепленной золотой веревкой, стояла на страже женщина с тяжелым взглядом и длинным мечом на поясе. Шейн цокнула языком. Стоило догадаться, что Арманд побрезгует сидеть в общих помещениях со всяким сбродом. Пока ему удалось ускользнуть.
А идеи у Шейн закончились.
Она прошла мимо стойки и худощавого трактирщика – вероятно, бывшего пограничника – и направилась к столику в углу, откуда открывался вид на лестницу. Все равно не вышло бы отловить Арманда и выбить из него пропуска. Фи с Шейн были на его территории, и он знал это, судя по тому представлению у ворот.
«Ничего, встретимся мы как-нибудь в темном переулке», – подумала Шейн, хрустя костяшками.
Правда, мысль эта ничуть не успокоила. Не хотелось ждать этого самого «как-нибудь», нужно сейчас всыпать негодяю, если решила помочь Фи. Напарница куда-то сбежала, и Шейн оставалось лишь гадать, что сейчас творится в голове Фи. Как она поступит? Отправится с ним? Бросит Шейн здесь? Как ни крути, они партнеры – ни для кого другого наемница в то платье бы не вырядилась, – однако ничего друг другу не обещали. Может, на том все и закончится. Может, в этом городке они разойдутся.
Ужасное чувство. Шейн уперлась лбом в сжатые кулаки. Она ненавидела проблемы, которые нельзя разрешить с помощью топора. Ей казалось, мерзкое ощущение беспомощности осталось позади, на островах Несокрушимых. Когда неважно, чего ты сам хочешь, уродливое будущее стремительно приближается, а поделать с ним ничего нельзя.
Шейн вылетела из дверей и взбежала на стену замка. Ветер бросал в лицо пригоршни снега. Холод пробирал сквозь тонкую тунику, но от злости Шейн его не замечала.
Как и ожидалось, Шейден стоял у бойниц. Вихри трепали его толстый шерстяной киртидль, пряжки сапог поблескивали в розовых лучах утреннего солнца. Брат смотрел на беспокойное зимнее море.
Его щеки раскраснелись от укусов ветра. Далеко внизу, под обрывом, туман скрывал черную воду. Шейден едва глянул на сестру.
– Как ты можешь так со мной поступать? – спросила Шейн. – Почему оставил меня одну оправдываться перед отцом?
Шейден не сводил глаз с горизонта.
– Я предупреждал: он не передумает. Но ты не слушала. Как всегда.
А кто бы слушал? С тех пор как она поцеловала Кару и осознала, насколько пустой и неполноценной будет остаток ее жизни, Шейн чувствовала себя горшком, который медленно закипал и наконец выплеснул содержимое.