– К счастью, тут подвернулся я. – Морис попятился к двери, видимо желая поскорее ретироваться, но не зная, как лучше это сделать.
Элиот сунул пробку в графин и, отставив только налитый виски, пришел Морису на выручку:
– Я провожу вас.
Морис неопределенно кивнул в нашу с Гренвилом сторону:
– Спокойной всем ночи.
Однако Гренвил грузно, с достоинством поднялся:
– Вы все очень толково сделали, мистер Тетком. Мы вам признательны. И будем крайне признательны, если вы к тому же не станете разглашать девочкиной версии того, что произошло. По крайней мере, прежде, чем факты не будут проверены.
К этому предложению Морис отнесся скептически:
– Все равно просочится.
– Но, надеюсь, не через вас.
Морис пожал плечами:
– Дело ваше.
– Именно. Дело это наше. Спокойной ночи, мистер Тетком.
Элиот пошел впереди Мориса к двери.
Гренвил с трудом опять опустился в кресло. На секунду он прикрыл рукой глаза, и я подумала, что такие сцены губительны для его здоровья.
– Вы себя плохо чувствуете?
– Ничего. Все в порядке.
О, если бы я могла быть с ним откровенной, могла признаться, что мне известно про Софию и что Джосс – ее внук! Но я знала, что если заговаривать об этом, то инициатива должна исходить от него.
– Хотите выпить чего-нибудь?
– Нет.
Я оставила его в покое и стала поправлять подушки на диване, придавленные и сбитые Андреа.
Элиот вернулся не сразу, но когда он появился, то казался опять бодрым и веселым, а внезапная ссора, вспыхнувшая между ним и Гренвилом, была забыта. Элиот принялся за виски.
– Твое здоровье! – сказал он деду, поднимая стакан.
– Я считаю, мы в долгу перед этим молодым человеком, – сказал Гренвил, – и надеюсь, будет случай отдать ему этот долг.
– Насчет Мориса я не стал бы слишком беспокоиться, – бросил Элиот. – Думаю, он вполне способен сам о себе позаботиться. А Петтифер просил меня передать вам обоим, что ужин готов.
Ужинали мы втроем. Молли оставалась с Андреа, а в середине ужина приехал доктор, и Петтифер повел его наверх. Позже мы услышали, как доктор и Молли спустились в холл и разговаривают, после чего, распрощавшись с доктором, Молли вошла в столовую, чтобы сообщить нам, что сказал доктор.
– Шок, конечно. Он дал ей успокоительное и велел полежать в постели день-другой.
Элиот отодвинул стул для нее, и она села, изможденная и потрясенная.
– Подумать только, что такое могло произойти! Как мне сказать это ее матери, ума не приложу!
– Не думай об этом, – сказал Элиот. – Отложи до завтра.
– Но такая кошмарная история! Она ведь совсем ребенок… Ей всего семнадцать. И о чем только думал Джосс! Он просто с ума сошел.