– Раз, два, три – бегом!
Мы выскочили из машины и со спринтерской скоростью преодолели дистанцию между машиной и спасительным навесом у входа.
Здесь Джосс слегка отряхнулся, стер капли дождя с мягкой шерсти свитера, снял с моих плеч ветровку и, открыв дверь, пропустил меня вперед.
Внутри под низким потолком харчевни было тепло и пахло, как всегда пахнет в старых пабах. Это был запах пива, трубочного табака и засаленных деревянных стенных панелей. В баре стояли высокие табуреты, по краю шли столы. В углу два старика играли в дартс.
Бармен, подняв на нас глаза, сказал:
– Привет, Джосс.
Джосс повесил на крюк ветровку и провел меня через зал, чтобы представить бармену.
– Томми, это Ребекка. Ребекка, это Томми Уильямс. Он живет здесь с самого детства; если вы захотите что-нибудь узнать о Порткеррисе или его обитателях, приходите сюда и расспросите Томми.
Мы поздоровались. Томми был седоват и морщинист. Его можно было принять за рыбака-любителя. Мы уселись на табуреты, и Джосс заказал виски с содовой для меня и виски с простой водой для себя, и пока Томми готовил напитки, я слушала разговор, который завязался у них, разговор, похожий на все разговоры, которые так легко завязываются в пабах.
– Как делишки? – спросил Томми.
– Идут помаленьку.
– Когда открываешься?
– Может быть, к Пасхе, если сложится удачно.
– Помещение готово?
– Более или менее.
– Кто столярные работы делает?
– Сам делаю.
– Так, конечно, выгоднее.
Я рассеянно глядела по сторонам. Сидела с зажженной сигаретой и с удовольствием смотрела вокруг. Двое стариков играли в дартс, молодая пара – он и она длинноногие, в джинсах, склонились над столом с двумя пинтами горького, обсуждая с жадным интересом и вниманием – обсуждая что? Экзистенциализм? Конкретную живопись? Как уплатить ренту? Обсуждая что-то. И это что-то было крайне важно для обоих.
А вот компания из четырех человек – эти постарше, одеты в дорогую одежду, мужчины – со скромной небрежностью, женщины – непреднамеренно строго. Я решила, что это постояльцы «Замка», заскучавшие в непогоду, отправились развлечься в городок и ради разнообразия завернули в эту нору. Кажется, они чувствовали себя неловко и, словно понимая свою здесь неуместность, только и ждали, когда можно будет укрыться в плюшевом уюте своего фешенебельного отеля на холме.
Я блуждала глазами по залу и вдруг увидела собаку. Это был красивый крупный рыжий сеттер с густой лоснящейся шерстью и шелковистым веером хвоста, на серых плитах пола казавшегося совершенно красным. Пес вел себя очень тихо, сидел у ног хозяина и то и дело слегка постукивал хвостом – жест, выражавший у него то же, что и у людей одобрительные аплодисменты.