Пауза начинала быть тягостной. Чтобы прервать ее, Молли вскользь сказала:
– Не думаю, чтобы Джосс…
– Чушь собачья! – резко и яростно бросил Гренвил.
Элиот со стуком поставил на место бутылку виски.
– Откуда ты знаешь? Откуда ты вообще знаешь хоть что-нибудь про этого Джосса Гарднера? Прибился к нам, явившись неизвестно из каких мест, как хиппи, сказал, что хочет открыть здесь магазин, и – пожалуйста! Тут же ему отдают чинить и реставрировать всю мебель, какая есть в доме! Что ты знаешь про этого Джосса? Да и что мы все знаем о нем?
– Я знаю, что могу ему доверять. В людях я разбираюсь.
– Но ты можешь и ошибаться!
Гренвил заговорил громко, повысив голос, перекрывавший теперь голос Элиота:
– А вот тебе не мешало бы поучиться большей разборчивости и не якшаться с кем попало!
Элиот прищурился:
– Ты это о чем?
– О том, что, если тебе угодно и дальше выставлять себя дураком, можешь продолжать водить дружбу с этим подонком Эрнестом Пэдлоу!
Мне хотелось провалиться сквозь землю, бежать из этой комнаты куда глаза глядят, но это было невозможно, я была, как в капкане, зажата в угол за креслом Гренвила.
– Да что ты можешь знать про Эрнеста Пэдлоу!
– Я знаю только, что ты с ним дружбу водишь… шляешься с ним по барам.
Элиот стрельнул в меня глазами и тихонько пробормотал:
– Все эта сволочь Джосс Гарднер!
– Мне не Джосс рассказал, а Харгривс из банка. Он заезжал ко мне выпить рюмку хереса. И миссис Томас, когда утром мне камин разжигала, тоже говорила, что видела тебя с Пэдлоу на этом мерзком пустыре, который он зовет участком застройки.
– Кухонные сплетни!
– Порядочные люди обычно говорят правду. А где они при этом обитают, значения не имеет. А если ты думаешь, что я продам свою землю этому выскочке – мусорщику с помойки, то ошибаешься!
– Земля не вечно будет твоей.
– Ты не сомневаешься, что она достанется тебе. Но я должен тебе напомнить, что цыплят по осени считают. И ты, дорогой мой мальчик, не единственный мой внук!
И в этот драматический момент, как это бывает в хороших спектаклях, дверь открылась и вошедшая Андреа сказала, что Петтифер попросил ее передать, что ужин подан.
В эту ночь мне не спалось. Я крутилась и ворочалась в постели, пила воду, ходила взад-вперед по комнате, глядела из окна, потом опять забралась в постель и постаралась успокоиться, но стоило мне закрыть глаза, и вновь, как кадры старого, не раз виденного фильма, в памяти всплывал минувший вечер, в ушах звучали голоса, назойливые, неумолчные.
«Ладно, конечно, кому охота обвинять ближнего в воровстве. Разве кто-нибудь из нас знает, кто такой этот Джосс? Да и что мы все знаем о нем?»