Особенности психики существ, не знающих импринтинга. Для их взрослых нет чужих детей. Для их детей нет чужих взрослых. Самые старшие подростки ещё дичатся и сторонятся, а белькам я уже совсем свой — меня уже можно тыкать носом в ухо, пробовать на вкус, карабкаться мне на шею и требовать, чтобы я гладил их пушистую шёрстку. Ребята лет четырёх-шести-восьми тоже почти освоились.
«Люди» для них — страшные враги, пока это не конкретный Старший, который выглядит необычно, но ведёт-то себя как полагается!
Кто бы ни была та отчаянная девушка, которая увезла отсюда детей — сделала она правильно.
Нельзя было оставлять детей военным.
Мог бы выйти дикий кошмар.
И у меня вставали дыбом волоски на хребте, когда я думал, что где-то у людей могут жить дети-шедми. Малыши, не умеющие бояться взрослых.
— Как тебя зовут? Чирмэдэ? Ты прав: надо было их запереть, тех, кто начал стрелять. Нельзя стрелять, всё правильно.
Когда пришёл Алесь, я уже сидел с ними на гальке. Рыбой от них несло невероятно, рыбьим жиром, жёваной рыбой, пищеварительными ферментами шедми — горьковатым чесночным запахом — и каким-то тёплым духом с рыбным оттенком. И мне казалось, что это прекрасный аромат. Почему бы и нет? Что плохого в рыбе?
— Звал? — спросил Алесь. — Тебя ещё не растрепали на нитки?
— Алесь, — сказал я, обнимая девочку-белька, которая играла с моей пуговицей, — ты слышал про проект «Барракуда»?
Алесь махнул рукой в чисто классическом стиле:
— Это было давно и неправда. Лет, наверное, двадцать назад — или, может быть, сорок, не помню, но давно — это была программа изучения Мирового океана на Земле. Участвовали дайверы, океанологи, биологи, даже военные. Речь шла об изучении больших глубин, ниже восьмисот метров. Я слышал, они пытались модифицировать человеческое тело, чтобы справиться с давлением на глубине… я не специалист, но речь вроде шла о генетических модификациях. А потом вышел закон о модификациях и евгенике — и программу закрыли. Кажется, даже кого-то там посадили за незаконные эксперименты на людях. А кто тебе рассказал про «Барракуду»?
— Бэрей, — сказал я. — А тебе?
Алесь моргнул.
— Ну мне, положим, рассказал Веня Кранц, — сказал он, и тон у него был совершенно ошарашенный. — Когда-то в незапамятные времена. Я бы и не вспомнил… но Бэрей-то откуда знает?
— От Майорова, — сказал я.
Алесь потряс головой.
— Погоди-погоди… а в какой связи вы вообще…
— Всё по порядку, — сказал я. — Парни нашли в ангаре записку. А в ней говорилось о мальках и барракуде. И Бэрей сказал, что «Барракуда» — секретный проект шедми и людей. Что ему об этом рассказал Вадим Александрович.