Когда нас снова будят, темнеет.
— Пришел сеньор Фелипе, — шепчет Марина таким голосом, что я понимаю — вот теперь-то начались проблемы. Ох, почему ж я не предупредила ее, чтобы Пепа и мальчик ушли? Поздно. Ну что же, посмотрим, каковы были настоящие дела сеньора Альвареса.
Марина быстро одевает Архенту — ладно, сейчас спешка, но вообще-то пора бросать это обращение. Хватит быть куклой.
— Он ждет в кабинете.
Распотрошенный кабинет выглядит… безопасно. Несмотря на то, что в хозяйском кресле сидит нога за ногу широкоплечий брюнет с узенькой полоской усов под вздернутым носом. Горят две лампы — одна на столе, другая на высокой подставке в центре комнаты. Сейф распахнут и пуст.
— Здравствуйте, — робко говорит Архента. Хорошо-хорошо, детка, пока говори ты, я вмешаюсь, если… то есть когда понадобится.
— Мои соболезнования, сеньора Альварес, — мурлыкает брюнет.
Архента проходит мимо него, садится во второе кресло с другой стороны стола, кладет руки на стол — одна ладонь в другой, задумчиво смотрит на свои руки. Я, боковым зрением — на него. Он сидит, развалившись и задумчиво ее разглядывает.
— Наверное, вы хотели бы уехать домой, к семье? — ласково спрашивает он.
— О да, конечно, — отвечает Архента, не поднимая взгляда.
— Могу ли я предложить вам свои услуги как провожатого? Или не я сам, но я мог бы выделить вам людей и коляску, и вы могли бы уехать прямо завтра? Решить несколько формальностей — и уехать?
— Боюсь, что смерть моего мужа была слишком странной для того, чтобы полиция меня охотно отпустила до конца расследования, — послушно повторяет дрожащим голоском Архента то, что я ей подсказываю.
Он крякает и ерзает в кресле.
— Действительно. Полиция. Грубые, жестокие люди, разве они могут войти в ваше положение?
Архента хочет возразить, но я перехватываю управление, громко всхлипываю и осторожно ощупываю синяк на виске кончиками пальцев. Пускай-пускай. Мы дурочка, причем забитая. Мы не умеем возражать.
— Вы действительно не слышали ничего подозрительного той ночью? — спрашивает он.
— Сеньор Альварес часто засиживался вечером в кабинете, — говорю я извиняющимся голосом, — я засыпала, не дождавшись его. Вы же знаете, он бы не одобрил, если бы я стала ему мешать…
Сеньор Фелипе жирно хохотнул.
— О да, дорогуша, он бы не одобрил!
Архента опускает взгляд на сложенные руки. Я в изумлении осознаю, что она в ярости и с трудом сдерживается. Кто этот Фелипе? Тише. Он опасен. Прислуга боится его не меньше, чем самого Альвареса. Не было смысла выскальзывать из-под одного паровоза, чтобы тут же угодить под другой. Молчи и смотри на руки. Можешь всхлипывать.