Отец горько вздохнул.
— Не то, о чем бы я для тебя мечтал… Но вернемся к деньгам. Со всеми твоими тратами у тебя в Буэнос-Айресском банке должно было быть шестьсот семьдесят тысяч. Я взял двести. Когда ты выйдешь замуж, у твоего мужа будет ко мне очень много вопросов.
— Я не выйду больше замуж, отец, можешь не волноваться.
— А! Вы все так говорите, — отмахнулся он, — а потом бац и готово.
Ну, вообще нервничает он по делу. И это лучше, чем если бы он относился к ситуации легко.
Ты права.
Надо сообразить, как бы его успокоить..
А как?
Дай подумать, не дергай меня пока.
— Что ты молчишь? — спросил отец.
— Думаю.
— Надеешься что-то надумать?
Да, папа, я знаю, кем ты меня считаешь, спасибо.
— А думаю я вот что. Можем ли мы с тобой, в присутствии поверенного, заключить какую-нибудь сделку о совместном…эээ… совместном предприятии, ну, что я своими деньгами вхожу в твое дело. Напишем, что я вхожу на четыреста тысяч, остатков мне должно хватить, я вроде вторую половину Сан Луиса разглядела в подробностях и покупать не планирую. А реально передам я тебе еще двести. И у тебя будет совесть спокойна, и мои деньги будут работать, и тебе, я надеюсь, проще станет в делах, а?
Отец откинулся в кресле и смотрел так, как будто у меня отросла вторая голова.
— Хм. Думать ты, я смотрю… А… А что ты, в таком случае, думаешь о предстоящем браке Эухенио?
— Ну я думаю, что девицы ловят молодых мужчин в свои сети столетиями, метод не имеет значения. Ты тоже считаешь, что он отказаться не имеет права?
— К сожалению, да.
— Тогда пускай. Он мужчина, брак для него не клетка. А у тебя будут законнорожденные внуки.
Отец прищурился.
— Не стоило бы даме из хорошей семьи обсуждать законнорожденность.
Ойвсё.
— Хорошо, папочка. У тебя будут внуки.
Тут я задумалась. Интересно, есть ли у нас с Эухенио… братья и сестры? Отец не скажет. Могут быть. Но если я даже намекну при нем на то, что об этом подозреваю, будет эль шкандаль. Эх. Ладно, проехали.
Я поехала к портнихам и модисткам и смела там половину запасов черных, красивых, тактильно приятных тканей. Шелк, конечно, но шелк хорош в Буэнос-Айресе, а я-то провинциалка из Сан Луиса, мне нужна не только летняя одежда, но и тепленькая, на июнь-июль. А тепленькие черные ткани в Буэнос-Айресе адресовались либо монахиням и несли на себе печать некоторого таки умерщвления плоти, чего нам с Архентой вообще никуда не впёрлось, либо совсем уже старушкам и тогда были ужасно скучного вида.
Паркетные туфли формата «все равно не танцевать». Ботинки дорожные и в Сан Луисе хорошо шьют, смысла нет отсюда переть. Хоссподи, какая нынче приехала из этих ваших Европ ууу… ууу… уёжищная мода на шляпы! Купила парочку из заднего угла, самых бабушачьих, зато хоть в них я на человека похожа, а не на торт со взбитыми сливками.