Пепе полегчало, причем настолько, что она стала отказываться лечиться. Я рявкнула, она немедленно прониклась, поскольку Архенту рявкающей она, видимо, представить себе просто не могла. К этому моменту уже стало немножко ясно, что сеньор младший библиотекарь таки не оплошал (снова), о чем я Пепе прямым текстом и сказала.
— Если ты будешь болеть, на кого я смогу положиться в тягости? А? А?
Пепа обняла меня и запричитала, что будет дисциплинированнее, чем сам доктор Роза. Гора с плеч, а то знаем мы этих самоотверженных старушек, которые экономят таблетки.
Хосе сдал всю школьную математику экстерном и дядя Юсебио выписал ему книг по дифференциальному исчислению, чтобы не расслаблялся, пока доучивает остальную программу. Я вспомнила фамилию — Лобачевский. Вроде же он уже что-то писал к началу-то двадцатого века? Озадачила дядю, он обещал написать какому-то своему университетскому знакомому, может, найдется что, ну и вообще, пусть там посоветуют, чем парня придавить. Праздный солдат — беда в гарнизоне, да-да.
Тут приходит письмо от Камиллы из Сан-Паулу. Новости такие, новости сякие, готовим новую экспедицию, приветы от всех, Самюэль женился на очаровательной девушке, Аррэтхе из Мексики поехал не к нам, а сначала в Аргентину, до Бразилии добрался вот только-только, мрачный и с забинтованной рукой, знаешь ли ты об этом что-нибудь?
Знать-то знаю, но что ответить, еще вопрос. Ладно хоть не сжег себе руку дотла, ввввввалшебник, блин. Пошла, поплакала.
Я написала Эухенио, велела встречать. Твердо пообещала Пепе, что вернусь через месяц. С Марией подмышкой загрузилась в чертов вонючий вагон чертова вонючего паровоза и поехала готовить себе убежище.
Эухенио встречал меня в новенькой красивой коляске.
— Откуда такое у тебя?
— А. Марта заставила купить.
— Ну вот, все с пользой. Как у вас дела?
Дела были не очень, Марта с Эухенио второй месяц не разговаривала. Ну что за жизнь, из одного города уедешь — там все насмарку, только подрихтуешь — в другом что-нибудь стрясется, а я скоро уже не смогу мотыляться взад-вперед, как майская роза в проруби.
Майская роза ГДЕ?
Ой, детка, позже.
Проблема с Мартой была даже не в том, что она не выходила к обеду и вообще в его присутствии отсиживалась в своей комнате. Проблема была в том, что как только Эухенио уезжал верхом, Марта садилась в эту самую коляску и ехала по магазинам. Поскольку счета все равно приходили Эухенио, в магазинах она… Ну скажем так, себя не ограничивала.
Суровая форма фем-протеста, ахха.
— А чего она требует?
— Ничего она не требует! Она со мной вообще не разговаривает!