— Но если человек очень хочет жить, медицина бессильна, — сухо закончил он.
Пенелопа в цветах и красках описала мне явление сеньора Аррэтхе (слушай, я бы тоже упала на спину, если бы он на меня посмотрел! Там в Сан Луисе много таких, нет?) их продолжительный скандал с Эухенио (и тут твой такой говорит — слушай, ну потерпи ты два дня, я ребенка домой отвезу и вернусь ну и убьешь меня со спокойной душой, не думаешь же ты, что я буду стрелять в человека по фамилии Альсина? А мой и рот открыл!).
В итоге дело кончилось тем, что сеньора Аррэтхе впустили ко мне, он посидел, держа меня за руку и вышел совсем белый.
— Я отвела их обоих к себе, и они там напились вдвоем! Твой еще хорошо, уснул за столом, а мой-то вечно пьяный куда-то рвется, я дверь закрыла, он и давай бродить по комнате и кричать, что сейчас пойдет в правительство требовать развода с Мартой. Не то, чтоб я была против, но ночь, блин, правительство спит давно в своих кроватках!
— Не все правительство спит, — возразила я, — некоторые любятся.
— Вот одна ты меня понимаешь! Зачем людям мешать? Подожди до утра со своим разводом! Сам дурак, женился на деньгах, теперь страдай, а мне подтирать за ним, тарелку разбил локтем, хорошую, голландскую. Ну чего ты смеешься, сервиз же был.
— Купим тебе новый сервиз.
— Да я ему скоро уже буду ставить на стол из предыдущих сервизов. Как нажрется, так половина стола вдребезги, ну что ты с ним будешь делать!
Вот уж о чем я честно предпочла бы и не вспоминать.
В смысле
У меня второй муж не плохой был мужик, но как натрескается…
Ты раньше не рассказывала
Так только сейчас что-то вспомнилось… Пьяный Ноэнта — это грустно. У них же, кажется, еще и усвояемость алкоголя плохая, у индейцев, спиваются быстро.
Ой.
Вот да.
— Так чем дело кончилось?
— Ну я своего увела, твой так и проспал ночь за столом… Наверное. Утром я встаю — никого нету, дверь притворена.
— И что?
— Ну и ничего. Больше не приходил.
Коллективными усилиями меня кое-как поставили на ноги. Эухенио уговаривал меня перехать к отцу и полечиться еще, уже как бы прибыв из Сан Луиса, но я уперлась вмертвую, заставила погрузить себя в паровоз и вернулась домой. К моим ногам с криком бросилась Дульсинея.
Хосе обнимал бабушку, прижав ее голову куда-то к животу, ничуть не подросшая Санча висела на шее у Марии. Никаких мерзких сюрпризов, слава богу, меня не ожидало, и даже был хороший — мою методичку с детскими стихами не только напечатали для нужд провинции приличным тиражом, но и передали, по просьбе инспекторов из Мендозы и Ла Пампы, в соседние провинции. А чо, говорят, хорошая же вещь. Может, и министерство чухнется забрать себе централизованно, но это вологда долгая, пока дотащится.